Белый шайен
Шрифт:
Видно было, что Джек Блэйд гордится своей работой на «Оверлэнд-Стейдж-Компани» как, наверное, гордился ею любой возница дилижансов. Дань уважения всей нации снискали эти неутомимые, опытнейшие люди, на свой страх и риск пересекавшие прерии, чтобы доставить почту и пассажиров в отдаленнейшие места. Они заслужили это. Я много раз видел, как проносившийся мимо дилижанс сопровождался громким щелканьем бичей погонщиков нашего грузового каравана. Это было приветствие, это был салют быстроходным кораблям прерий, покрывавшим за час более пятнадцати миль. Через считанное время лишь далекое облачко пыли
— Наверное, вы не раз спасались от погони индейцев? — поинтересовался я у Блэйда.
— Случалось и такое. Но индейцы прекращали погоню прежде, чем мой дилижанс добирался до очередной станции. Пони краснокожих не могли соперничать с нашими быстрыми скакунами. На западе нет лучше лошадей компании Бена Холледея.
Так и длилось наше неторопливое путешествие по южному берегу Платт-Ривер. Солнце палило нещадно, не было никакого намека на перемену в погоде. Взбитая копытами лошадей и колесами фургонов серая пыль, густым облаком поднималась над парусиновыми верхами и долгое время неподвижно висела в воздухе, чтобы затем медленно улечься на землю. В защиту от нее нас снабдили шейными платками — совершенно необходимой вещью для путешествующих в составе грузовых или переселенческих караванов. Голубая лента реки, окаймленная небольшими рощицами тополя и ивняка, тянулась в западном направлении, насколько хватало зрения.
Чем дальше мы продвигались вглубь Великих Равнин, тем больше я поражался необъятным просторам прерий, которые, кажется, не имели конца и края. Куда бы я ни бросал взор, везде волнилась и уносилась прочь до самой линии горизонта Великая Пустыня. Это название закрепилось за западными прериями со времен известного путешествия Льюиса и Кларка. Но разве может называться пустыней земля, где растут густая высокая трава и бесчисленные цветы? Думается, иногда первооткрыватели бывают не совсем точными в выборе подходящих названий.
На одних станциях мы подкреплялись пищей, на других станциях останавливались на ночлег. Позади остались Мидуэй и Коттонвуд-Спрингс, Элкхорн и Санд-Хилл, укрепленные наподобие маленьких фортов, всегда готовые отразить внезапный индейский налет. Ручаюсь, служащие этих станций не забыли, что произошло с Джулесбургом 7 января 1865 года, когда тысяча воинов брюле, оглала, северных и южных шайенов превратили этот городок в пожарище в отместку за резню на Сэнд-Крик. В тот день индейцы под предводительством вождя брюле Крапчатого Хвоста действовали хитро и умело. Выманив из Форта Седжуик, стоявшего в устье Лодж-Пол-Крика невдалеке от Джулесбурга, полроты айовского полка Капитана О'Брайена, они произвели массированную атаку, и около двадцати солдат уничтожили. Остальные спаслись за частоколом форта буквально чудом.
— В то январское утро к станции подкатил на своей шестерке Литтл-Toy, мой товарищ, гнавший дилижанс до Денвера, — поделился подробностями инцидента Блэйд при подъезде к Джулесбургу. — Краснокожие оставили в покое уцелевших солдат и бросились в погоню за ним. Литтл-Toy успел доехать со своим единственным пассажиром, армейским казначеем, до форта в тот момент, когда туда вбегали насмерть перепуганные служащие станции.
Индейцы нагнали такого страху, говорил мне Литтл-Toy, что им уже никто не
В дилижансе они нашли сейф, в котором казначей вез деньги на оплату айовской роте. Индейцы вскрыли его и, не зная, что собой представляют зеленые бумажки бледнолицых, разбросали их по всей округе. В конце концов, вволю пограбив станцию, они спалили ее дотла.
Джек Блэйд бросил многозначительный взгляд на Чарли Бента и проговорил, по-техасски растягивая слова:
— Ходили слухи, что вместе с южными шайенами был кто-то из сыновей Бента… Или это не так, Чарли?
Метис ответил уклончиво, и Блэйд, закрывая тему, хлопнул его по плечу:
— Забудем об этом, Чарли. Ведь я знаю, как несправедливо обошлись с вашим семейством солдаты Чивингтона. И если говорить откровенно, я бы никогда не захотел побывать в твоей шкуре. В твоих жилах течет не только кровь белых людей и, надо думать, это делает жизнь полукровки непростой.
Впоследствии Чарли признался, что он принимал участие в нападении на Джулесбург. Но кто мог бросить в него камень, если его индейская кровь взывала о мщении? Кто мог обвинить его за то, что он отплатил Длинным Ножам за поголовное истребление женщин и детей шайенов на Сэнд-Крик, откуда сам едва унес ноги?
У него были основания мстить солдатам, облаченным в синюю униформу американской кавалерии.
Разоренный Джулесбург давно остался позади так же, как Антилоп-Стэйшен, Спринг-Хилл и Денисон, когда над караваном нависла угроза индейского нападения. Краснокожие появились внезапно. На высившемся к северу от тракта невысоком меловом хребте они выросли, словно из-под земли. Их конные силуэты неподвижно застыли на бровке возвышенности.
Дувший с той стороны ветер донес до меня одинокое орлиное перо, выпавшее из индейского головного убора. Я показал его Бенту. Тот, едва взглянув на вырезы и раскраску пера, тут же выдал:
— Военный отряд тетонов.
— Оглала?.. Брюле?.. Сансарки? — Блэйд озабоченно смотрел на Чарли.
— Кажется, миннеконджу.
— А, в общем, какая разница, — махнул рукой стрелок и крикнул зычным голосом на весь караван:
— Ставить фургоны в круг. Живо!
— Минутку, Блэйд, — остановил его Бент. — По-моему, это военный отряд Прикоснись-К-Тучам, сына верховного вождя миннеконджу Одинокого Рога. Мы с ним давно знаем друг друга. Нас познакомил мой отец.
— Попробуешь договориться?
— Из этого вряд ли что получится, если я поеду к ним с пустыми руками.
— Им нужны подарки?
— Это грузовой караван, Блэйд, набитый товарами. И миннеконджу об этом знают. Дай им отступного. Мои уговоры и подарки сделают свое дело, иначе будет атака.
— Наплевать! — гаркнул Блэйд. — пусть атакуют. Вместо подарков они получат горячего свинца.
Бент посмотрел на гребень и покачал головой.
— Это не разумно. Их около двух сотен. Они пробьют вашу оборону.
Рука Блэйда нервно подергивалась на рукоятке армейского кольта. Он громко дышал, косясь в сторону индейцев. Затем взглянул на Бента и зло проговорил: