Белый шум

Щербинина Зоя

Невилл лишь пожал плечами.

— Раз из поезда никто больше не вышел, это наша станция, — предположил он. — И я думаю, нам первым делом нужно найти какой-то дом или хотя бы укрытие. Того и гляди пойдет дождь, я не хотел бы мокнуть. Судя по всему, нам предстоит пробыть здесь довольно долго, так что я предпочел бы иметь какую-то крышу над головой. Надеюсь, ты со мной согласна?

— Какого тролля, — выругалась Беллатрикс. — Мир сошел с ума. Вот уж не думала, что после смерти мною будет помыкать малыш Лонгботтом.

—

Как будто ты думала, что будет после смерти, — Невилл усмехнулся. — Ты ведь Пожиратель, ты должна была знать, что будет в конце. Или для вас Смерть была просто красивым словом, не более?

Лестрейндж выхватила палочку и направила на него, но, видимо, вспомнила, что не может навредить, и потому лишь злобно скрипнула зубами.

— А ты, малыш Лонгботтом? Почему не переродился после смерти, как феникс, ваш символ?

Теперь уже Невилл не нашел, что ответить. Он уставился под ноги и зашагал вперед. И вовремя — через пару шагов он оступился, нога опасно поехала на скользкой грязи, и пришлось приложить усилия, чтобы не упасть. Лестрейндж хрипло рассмеялась.

— А я думала, ты привык возиться с грязью, Лонгботтом, — надменно бросила она. — Вы же в своем Ордене только и делали, что носились с грязнокровками, так что ты здесь должен чувствовать себя как дома.

У Невилла на языке вертелся достаточно грубый ответ по поводу Азкабанской грязи, но он вспомнил слова дежурного о спасении несчастной души, и смолчал, решив, что упоминание о тюрьме никак не сделает Лестрейндж светлее, скорее, наоборот.

— Что, нечем крыть? — спросила она и снова расхохоталась, на сей раз визгливо. Однако в какой-то миг смех стал вскриком, и Невилл обернулся.

Лестрейндж сидела в грязи и смотрела на него исподлобья.

— Драккловы каблуки, тролль бы их побрал, — проворчала она, снимая с ноги испорченную туфлю, каблук которой был переломлен пополам.

— Это похоже на возмездие? — спросил Невилл, помогая Лестрейндж подняться из грязи.

— Это похоже на дрянную погоду, — проворчала она и двинулась дальше по размытой дороге вдоль кромки серого леса.

Вскоре за, казалось, нескончаемым лесом показались крыши домов, и Невилл ускорил шаг. Лестрейндж, которая, похоже, устала даже ворчать, тоже попыталась ускориться, но только заскользила на грязи.

— Эй, ты же не собираешься бросить меня здесь? — недовольно крикнула она.

— Не собираюсь, — Невилл притормозил, дожидаясь свою подопечную. — Я даже не смею надеяться, что в этом лесу водятся волки, которые тебя съедят.

— А еще спаситель, — фыркнула Лестрейндж. — Где же душещипательные разговоры об искуплении, о свете, о спасении моей черной души? Ай-ай-ай, малыш, профессор Дамблдор был бы расстроен.

— Не говори о Дамблдоре в таком тоне! — неожиданно для самого себя рявкнул Невилл, и над лесом взвилась

стайка серых птиц.

— Оу, малыш Лонгботтом зол, — Лестрейндж надула губы, как обиженная девочка. — Не кричи на меня, малыш, ты должен меня спасать, не забывай.

Невилл подавил в себе желание извиниться и повернулся к видневшемуся за лесом городу.

— Идем, — буркнул он. — Я не знаю, насколько уязвимы души в этом мире, но простыть все равно не хотелось бы.

Лестрейндж фыркнула и поплелась за ним, проклиная на чем свет стоит Невилла, Орден Феникса, погоду, поезд, станцию и ожидающий впереди город.

Невилл с тоской глядел на покосившиеся деревянные дома, черные от влаги, пропитавшиеся ею настолько, что, казалось, можно нажать на стену и из нее польется вода.

— Что это за место? — с презрением спросила Лестрейндж, морща нос от прелого запаха, которым пропитался даже воздух над поселением.

— Не знаю, — Невилл осматривал небольшие домики, среди которых черным обелиском выделялось высокое, скрученное всеми ветрами строение. — Как ты думаешь, это может быть гостиницей?

Лестрейндж демонстративно отвернулась, видимо, не желая ничего с ним обсуждать.

— Пойдем, хотя бы спросим, где можно остановиться, — Невилл протянул ей руку, и Лестрейндж нехотя вложила пальцы в его ладонь.

Ступеньки скрипели и грозились вот-вот развалиться под ногами путников. Лестрейндж попыталась взяться за перила, но они качнулись так, что она предпочла схватиться за Невилла. Дверь перед ними распахнулась сама по себе, как будто боялась, что рассыплется в труху от неосторожного прикосновения. Невилл отступил, пропуская Лестрейндж вперед, в темный, пыльный, провонявший плесенью зал.

За засаленной до черноты стойкой стоял старый, обрюзгший бармен, оглядывая пустые столы мутным взглядом. Завидев Невилла с Лестрейндж, он хмыкнул и отвел взгляд.

— Добрый день, — наполовину вопросительно произнес Невилл, желая привлечь внимание бармена.

— Добрый? Ты на улице был, мальчик? — хохотнул тот. — Или поезд теперь останавливается у дверей гостиницы?

— Смешно тебе? — рявкнула вдруг Лестрейндж. — Комнаты у тебя есть? Я продрогла до костей.

Бармен вздрогнул и бросил ключ на стойку.

— Эй, мы что, должны жить в одной комнате? — брезгливо поморщилась Лестрейндж.

— Комнаты только на двоих, — буркнул бармен и отвернулся.

— Нет-нет, погодите, нам нужно две разных комнаты, — Невилл тронул его за плечо, разворачивая к себе.

— Все занято, — отрезал бармен. — Или так — или никак, выбирайте.

Невилл с Лестрейндж посмотрели друг на друга, и каждый ожидал, что скажет другой, какое решение он примет. Бармен сверлил их взглядом, вынуждая принимать решение поскорее и не отвлекать его от созерцания пустого зала.