Белый сокол

Харрисон Стюарт

— Верно, — согласился Фрэнк, — улететь ей ничего не стоит. Но у меня ей хорошо. Я ее кормлю, даю теплый кров. Она охотится со мной на кроликов и, выклевав им мозг, позволяет мне забрать свою часть добычи. Но каждый раз, когда я выпускаю ее, она вольна покинуть меня навсегда.

— И давно она у тебя? — поинтересовался Майкл.

— Уже четыре года. Я и соколов держал, но с теми хлопот больше — они охотятся по-другому. Флоренс я обычно просто несу на руке, пока мы не заметим добычу. Или же, если мы идем по лесу, она следует за мной, перелетая с ветки на ветку, пока я не спугну какую-нибудь живность. А соколы хватают птиц на лету, поэтому их нужно натаскивать на приманку. Это требует огромного терпения.

Майкл пробыл у Фрэнка до вечера и уехал в крайнем возбуждении. Он брался за дело, которое не только вернет свободу Кулли, но и ему поможет обрести утраченный смысл существования.

По дороге домой он остановился в Уильямс-Лейк купить весы и следующие несколько дней по утрам регулярно взвешивал Кулли, пока не установил, при каком весе она голодна и готова к сотрудничеству.

Когда Майкл не кормил свою питомицу, он носил ее на руке, защищенной от когтей птицы доходившей до локтя кожаной перчаткой. Кулли сидела на руке неестественно прямо, отстраняясь от него, тревожно переминаясь и для равновесия постоянно выпуская здоровое крыло. Майкл успокаивал ее разговором, а когда слова иссякали, начинал читать стихи или петь песни — лишь бы избавить ее от нервозности. Он также приучал Кулли к кожаному колпачку, который дал ему Фрэнк. С колпачком на голове она успокаивалась.

Через неделю после визита к Фрэнку Майкл позвонил Тому Уотерсу и сказал, что, похоже, повязку с крыла можно снять. Ветеринар пообещал приехать вечером следующего дня.

— Повязку мы снимем, но лучше не напрягать крыло какое-то время. Я приеду через несколько дней, проверю, как она поправляется, — сказал Том после осмотра.

Они стояли в сарае. Уже стемнело, Кулли засыпала и, казалось, даже не заметила, что с нее сняли путы. Майкл решил три-четыре дня подержать ее в сарае без пут, чтобы она привыкла к ощущению свободы.

На следующее утро, когда он пришел ее кормить, она сидела на бревне, крепко вцепившись когтями в дерево, и хлопала крыльями, разминая их. Майкл отступил к двери, опасаясь, что соколиха травмирует еще не до конца зажившее крыло, но она скоро успокоилась.

Обрадованный тем, что его питомица способна двигать больным крылом, он покормил ее и удалился. Майкл решил дать ей отдохнуть еще несколько дней.

Майкл три недели избегал появляться в Литл-Ривер-Бенд, даже за продуктами ездил в Уильямс-Лейк, но теперь он вновь задумался о том, как заработать на хлеб насущный.

Однажды, пока он перебирал в уме немногочисленные варианты, раздался телефонный звонок. Майкл вздрогнул, за то время, что он жил в родительском доме, телефон зазвонил впервые. Майкл снял трубку.

— Просто хотел узнать, как дела. — Это был Карл Джеффри, обращавшийся к нему с фамильярностью закадычного друга.

— Да все нормально, — осторожно отвечал Майкл, пытаясь понять, что от него хочет адвокат. — Чему обязан, Карл?

— Видишь ли, я все думаю про тот наш разговор. Жаль, что мы сразу не нашли общий язык. Заехал бы как-нибудь. Выпьем по чашечке кофе.

— Ты звонишь, чтобы пригласить меня на чашку кофе?

— А что тут такого? Послушай, — помедлив, продолжал Карл, — я хотел бы еще раз поговорить с тобой о магазине. На мой взгляд, тебе следует пересмотреть свое решение.

Майкл собрался сказать, что не желает обсуждать эту тему, но потом спросил себя, с какой стати он цепляется за отцовскую лавку — пустое помещение, от которого одни убытки, ведь за него приходится платить налог.

Почувствовав, что Майкл колеблется, Карл перешел на еще более дружелюбный тон:

— Приезжай, все обсудим. Вреда от этого не будет.

— Ладно, — неохотно согласился Майкл. — Жду тебя в магазине.

— А там-то зачем? У меня в конторе намного уютнее.

— Хочу взглянуть на то, что собираюсь продать. Считай это ностальгией.

Оба немного помолчали.

— Давай в половине третьего? — наконец произнес Карл.

— До встречи. — Майкл повесил трубку.

В предложении Карла есть разумное зерно, размышлял он. Продажа магазина принесет хоть какие-то деньги. Кроме того, будет устранено одно из звеньев, привязывающих его к Литл-Ривер-Бенд, чего, в сущности, наверно, и добивается Карл.

Он вышел на улицу и направился к Кулли, сидевшей на шестке, который он установил для нее перед домом. Майкл надел ей на голову колпачок, затем отцепил привязь и перенес соколиху в машину. Каждое ее движение теперь сопровождалось глухим, но хорошо различимым позвякиванием привязанного к лапе колокольчика. Этот колокольчик, помогающий в случае чего отыскать потерявшуюся птицу, тоже дал ему Фрэнк.

Майкл приехал в город и припарковал машину у магазина, в котором сорок пять лет распоряжался его отец. Народу на улице почти не было, и никто не видел, как он занес Кулли в помещение. В магазине оказалось сыро и холодно, будто в склепе. Майкл посадил соколиху на оставшийся от полок деревянный каркас и содрал с витрины черную бумагу. Сквозь пыльные стекла в помещение хлынул дневной свет. Майклу стало грустно от представшего взору запустения.

Он работал здесь после школы, а по субботам всю вторую половину дня хозяйничал один. Отец почему-то лично отправлялся к поставщикам в Уильямс-Лейк, хотя мог спокойно заказывать товар по телефону. Это был один из ритуалов таинственного быта отца, такой же незыблемый, как и его еженедельные задержки в магазине по четвергам, когда он приводил в порядок счета, такой же непостижимый, как и его затворничество в кабинете, где он конструировал замысловатые модели парусников, потягивая из никогда не пустовавшего бокала бурбон. Интересно, что стало с теми моделями?

Некогда в магазине высились полки, тянувшиеся рядами от входа, а у дальней стены был прилавок. Теперь полки громоздились на полу кусками какой-то огромной мозаики, ждущей, пока кто-нибудь снова сложит ее. На стенах под потолком проступили пятна сырости, несколько половиц совсем прогнили.

Из раздумий Майкла вывел стук в окно. Он подошел к двери и впустил Карла Джеффри.

— Здесь же холодно. Хоть эта штука-то работает? — Карл указал на старый обогреватель.

— Электричества нет, — ответил Майкл.