Белый сокол
Шрифт:
— Лучше бы у меня в конторе встретились, — проворчал адвокат.
Его взгляд метнулся к окну, мимо которого проходил какой-то старик, с любопытством поглядывавший на впервые за долгое время открывшуюся витрину. Кулли шевельнулась, колокольчик на ее лапе глухо звякнул. Карл, заметив в сумраке птицу, отступил на шаг.
— Это что еще за черт?
Майкл не мог скрыть улыбку:
— Соколиха.
Карл пристально посмотрел на кречета.
— Что ты с ней делаешь?
— С ней я ничего не делаю, — ответил Майкл, отчего-то раздражаясь.
Карл — невыразительный мужчина в очках и в несуразном костюме — действовал ему на нервы. Симпатии он у него уж точно не вызывал.
— Так ты по-прежнему хочешь остаться в городе? — спросил Карл.
— Я же сказал, мне некуда ехать.
— Но если у тебя будут деньги…
Майкл обвел взглядом магазин.
— А кто вообще пожелал купить это?
— Рон Тейлор. Он готов выложить за магазин семьдесят восемь тысяч.
В договоре, который он читал в конторе Карла, указывалась почти такая же сумма. Правда, Майкл, пока ждал Карла, уже решил, что не станет продавать магазин. Даже сейчас, разговаривая с адвокатом, он словно наяву видел за прилавком отца — таким, каким помнил его всегда: пятидесяти пяти — пятидесяти шести лет, седовласым, худощавым, распаковывающим новую партию инструментов.
Он работал в магазине с отцом каждый день, но они почти не общались. Когда Майкл приходил, они обменивались дежурными вопросами-ответами: «Как прошел день?» — «Нормально», «Чем занимался?» — «Ничем», и потом оба надолго замолкали. Отец давал ему поручения и, если Майкл справлялся с ними хорошо, благодарил, но за промахи не укорил ни разу.
Это мать предложила, чтобы он помогал отцу в магазине — «ради сохранения мира в семье», как она выражалась. Он никогда не забудет, как однажды она поехала к врачу с окровавленными запястьями. Ему тогда было лет восемь, и он сидел с ней в машине. Врачу мать сказала, что порезалась случайно, но Майкл знал, что она схватилась за нож, после того как отец позвонил и предупредил, что приедет домой поздно. Пожалуй, с тех пор, думал Майкл, мать и начала много времени проводить в постели, постоянно жалуясь на головную боль и глотая таблетки от всяких воображаемых недугов.
— Ну, что скажешь? — спросил Карл.
Майкл покачал головой:
— Ничего.
Карл, поджав губы, поправил на носу очки.
— У меня есть еще одно предложение, — промолвил он.
— Какое?
— Двести семьдесят пять. Вместе с домом, разумеется.
В день приезда ему предлагалось продать магазин с домом за двести двадцать восемь тысяч, и, по мнению Майкла, это была реальная цена.
— С чего вдруг такая щедрость? — поинтересовался он.
— Больше тебе никто не даст, — сказал Карл. — Уверяю, мы тебя не дурачим. Ты и сам в этом легко убедишься.
— Мы? — нахмурился Майкл.
— Что?
— Ты сказал «мы». «Мы тебя не дурачим», — повторил Майкл. У Карла был смущенный вид, будто он что-то от Майкла скрывал. — А кто такой этот Рон Тейлор?
— Он намерен перестроить магазин.
— Я не хочу продавать, — отказался Майкл. — Возможно, вновь открою его.
— Откроешь? — Карл изумленно заморгал. — Так ведь в городе уже есть одна скобяная лавка.
— Значит, буду торговать чем-нибудь другим.
Карл прокашлялся.
— Мы могли бы поднять цену до двухсот восьмидесяти пяти. До двухсот девяноста. — Он нервно переминался с ноги на ногу.
— Кто это «мы»? — спросил Майкл. — Ты и Рон Тейлор?
— Не совсем.
Майклу потребовалась секунда, чтобы понять намек Карла.
— Кто делает мне столь щедрое предложение, Карл? Думаю, я вправе знать, кто готов переплатить, лишь бы я убрался из города. Разумеется, ты. Кто еще?
— Поставь себя на наше место, — отвечал Карл. — Наш город пользуется доброй репутацией. Нам не нужны скандалы.
— Скандалы, — повторил Майкл. — Ты имеешь в виду, такие люди, как я? Убийцы?
— Ты стрелял в человека, Майкл. Полиция считает, что ты хотел убить жену и дочь.
— Я им никогда не угрожал. — Майкл и сам не знал, зачем он оправдывается, ради чего. Он махнул рукой и произнес устало: — Уходи.
— Послушай… — Карл шагнул к нему.
— Это моя собственность. Вон отсюда.
Майкл сказал это спокойно, но очень решительно. Карл двинулся к выходу, сторонясь Кулли. В дверях он обернулся:
— Ты будешь сумасшедшим, если вновь откроешь свой магазин. Это я говорю тебе как другу, бесплатно. — Он вышел, громко хлопнув дверью.
Рейчел Эллис притворялась спящей. Когда глубокое дыхание мужа перешло в храп, она поднялась с кровати и надела халат. Дети спали, в доме царила тишина. Стараясь не думать о ворохе неоплаченных счетов, она прошла на кухню и налила себе стакан молока.
Вечером они с мужем повздорили, что в последнее время случалось часто. Ругались, как всегда, из-за того, что денег нет, Пит пьет, семейное предприятие разваливается.
Рейчел закурила сигарету. Спичка вспыхнула в темноте оранжевым пламенем, и в его отблесках она поймала в окне собственное отражение. Ей тридцать три, думала Рейчел, дети достигли подросткового возраста и хотят независимости. Может, пора уже прекратить бесплодную борьбу?
Раньше все держалось на ней. Она фактически одна заправляла лесопилкой. Но по мере того как дети подрастали, расценки все чаще устанавливал Пит. Организационные вопросы он тоже взял на себя, и бизнес постепенно зачах. Теперь рассчитывать на доход от лесопилки не приходилось. Похоже, они скоро вообще окажутся на улице.