Белый Тигр
Шрифт:
В день выборов один человек рехнулся.
Такое случается постоянно, на каждых выборах во Мраке.
Толпа рикш окружила своего товарища, невысокого смуглого неприметного человечка. Его пытались переубедить, правда, без особой веры в успех.
Все это рикши уже видели и знали: им его не остановить.
Ведь даже в таком месте, как Лаксмангарх, сквозь тьму то и дело пробивается лучик света. А может, все эти плакаты, и речи, и лозунги на стенах попросту сводят человека с ума. В нем просыпается гражданин демократической Индии, и он желает отдать свой голос. Что и собрался проделать этот рикша, возомнивший
24
Имеется в виду Бенаресская проповедь, первая речь Будды, которую он произнес после того, как достиг Полного Просветления, в ней сформулированы основные принципы буддизма.
Он направился прямиком к школе, где установили избирательную урну, и прокричал:
— Мне полагается дать отпор богатым? К этому нас призывают?
Когда рикша появился в избирательном пункте, сторонники Великого Социалиста уже записали на доске результат. За Великого Социалиста в Лаксмангархе проголосовал 2341 человек, ни одного голоса против, все единогласно за. Кондуктор Виджай и полицейский, стоя на лестнице, приколачивали к стене транспарант, на котором был изображен символ партии (руки, рвущие оковы) и намалеваны слова:
ЛАКСМАНГАРХ ПОЗДРАВЛЯЕТ
ВЕЛИКОГО СОЦИАЛИСТА С ПОБЕДОЙ!
Увидев рикшу, Виджай сначала уронил молоток и гвозди, а потом и сам транспарант.
— Ты здесь зачем?
— Голосовать пришел. Выборы как-никак!
Что было дальше, сам не видел, хотя вместе со всеми шел за рикшей по пятам. Полицейский прицелился в нас, и толпа бросилась врассыпную. Что сделали с храбрым безумцем, знаю только понаслышке. Подслушал на следующий день.
Виджай и полицейский сбили рикшу с ног и принялись колотить палками. Тот вскочил и кинулся на них. Его снова повалили на землю. Тут роли разделились: Виджай орудовал палкой, а полицейский наступил рикше на лицо. Несчастный уже не сопротивлялся, даже не шевелился, когда его стали бить ногами. Пока не втоптали тело в грязь.
С вашего разрешения, на минуточку вернусь к моему плакату «Разыскивается». Обозвали меня убийцей, ладно. Против фактов не попрешь. Только чья бы корова мычала (это я про полицейских).
Ну полное блядство.
Вот вам на память о визите в Индию. Балрам Хальваи, беглый преступник, чье местонахождение полиции неизвестно... Здорово, да?
Ха!
Уж полиции-то прекрасно известно, где меня искать. На избирательном пункте в день выборов. Округ Гая, деревня Лаксмангарх, школа. С тех пор как мне исполнилось восемнадцать, я не пропустил ни одних выборов, будь то парламентские, местные или какие еще.
Я честно исполняю свой гражданский долг, правда, понятия не имею, как выглядит кабина для голосования изнутри.
Хотя выборы были на носу, жизнь за высокими стенами дома Аиста в Дханбаде шла своим чередом. Хозяин все так же блаженно вздыхал, когда я растирал ему ноги, все так же наблюдал со стороны за крикетом и бадминтоном, а я все так же тщательно мыл и расчесывал двух шпицев.
И вот однажды знакомое лицо показалось у ворот. Нас пришел проведать Виджай, кондуктор из Лаксмангарха. Герой моих детских лет был экипирован с иголочки: белый френч, на голове белая шапочка того фасона, что носил Неру, восемь пальцев украшены массивными золотыми кольцами.
Не зря подался в политику!
Сам Аист вышел ему навстречу, и поклонился, и сердечно приветствовал — землевладелец поклонился сыну свинопаса! Вот они, плоды демократии!
Через два дня сам Великий Социалист почтил наш дом своим посещением.
Ну и суматоха же поднялась! Мистер Ашок с жасминовым венком дожидался у ворот. Бок о бок с ним замерли Мукеш-сэр и Аист.
Подъехала машина, дверь ее распахнулась... и вот он, светлый лик, знакомый мне с раннего детства по массе предвыборных плакатов, — пухлые щеки, седые волосы ежиком, толстые золотые серьги.
У Виджая на голове сегодня красная повязка, в руке флажок с разорванными оковами.
— Да здравствует Великий Социалист! — выкрикивает он. Государственный деятель сложил руки лодочкой и поклонился сразу всем. Черта, характерная чуть ли не для всех крупных индийских политиков: весь его облик дышал миром и спокойствием. Следуй за ним — и такие же мир и спокойствие снизойдут и на тебя. Вместе с тем видно было: случись что, от этой благостности и следа не останется. И уж тогда ничего хорошего на тебя не снизойдет.
Мистер Ашок повесил венок на шею великому человеку.
— Мой сын, — представил Аист. — Недавно из Америки.
Великий Социалист потрепал мистера Ашока по щеке.
— Отлично. Нам нужны молодые ребята. Пусть возвращаются на родину и превратят Индию в супер-державу.
И они прошли в дом, и все двери и окна закрылись наглухо.
Немного погодя Великий Социалист вышел во двор, за ним старик, Мангуст и мистер Ашок. Венка на шее государственного деятеля не было. Лицо у него раскраснелось.
Я подметал двор, стараясь незаметно подобраться к ним поближе — вдруг подслушаю что? И я таки подобрался, — подобрался, и тут Великий Социалист хлопнул меня по спине:
— Как тебя зовут, сынок?
И добавил:
— Твои работодатели хотят меня ограбить, Балрам. Что скажешь?
Мистер Ашок оторопел. Аист растерянно улыбнулся.
— Полтора миллиона — это много, сэр. Мы были бы рады с вами договориться.
Великий Социалист отмахнулся:
— Вранье. Это вам по средствам. Такая кормушка — уголь забесплатно из государственных шахт. А кто вам ее предоставил? Я. Когда я вас нашел, вы были мелкие деревенские хозяйчики. Я вас привез сюда и облагодетельствовал. Как вы смеете мне перечить? Обратно в деревню захотелось? Я сказал, мать вашу, полтора миллиона, — значит, полтора...
Тут ему пришлось прерваться: он жевал паан, и красная слюна переполнила рот и запузырилась на губах. Великий Социалист повернулся ко мне и изобразил руками нечто круглое. Я стремглав бросился к «Хонде Сити» за плевательницей.
Возвращаюсь со стальной лоханкой. Великий как ни в чем не бывало поворачивается к Мангусту:
— Сынок, подержи-ка.
Тот не шевелится. Великий Социалист принимает у меня сосуд и протягивает Мангусту:
— Держи, сынок.
Мангуст послушно берет.