Белый верх, чёрный низ
Шрифт:
— Занятые делами, да ещё и находясь в шоке от быстрой смены событий, мы напрочь забыли, что есть секреты, в которые мы обязаны были сразу посвятить Фрайяну. Нам следовало дать нашей советнице больше информации, чтобы она имела полную картину происходящего и предлагала взвешенные решения. Уверен, что и у Даргиса такой же недостаток знаний. Так что мы сейчас свою оплошность должны исправить.
Он поднялся с кресла и обратился уже непосредственно к молодым коллегам:
— Я тоже был юн, и также стремился изменить мир путём реформ, пока во всём не разобрался. И, поверьте, оказался в шоке от правды, но именно она уберегла
Авелир невольно бросил взгляд на Туграна, который хмыкнул и поморщился от пафоса. Но вместо замечания советнику пояснил Фрае его реакцию на свои слова:
— Не все считают хронику достоверной, а изложенные в ней эмоциональные оценки происходящего — объективными. Однако это единственный сохранившийся с давних времён документ, описывающий жизнь наших предков. Это не подделка, а несомненно старинный оригинал. И его автор не был предвзят, потому что факты, им изложенные, не делают чести ни высшим, ни низшим.
Заинтригованная Фрая кивнула, подтверждая, что не прочь приобщиться к тайнам, и присела в кресло, дожидаясь пока председатель принесёт из сейфа нужный документ. А потом заворожённо смотрела, как трепетно и осторожно Авелир вынимает из вакуумного цилиндра свёрнутый в трубочку свиток.
Реликвия Белого Мира вызывала почтение. Состояние её было хорошим, потому что соблюдались идеальные условия хранения. Гибкий белый пластик даже не пожелтел, а буквы на нём не выцвели. Правда, лишь в центральной части. А вот края, похоже, сильно пострадали ещё до того, как свиток стали считать раритетом. С одной стороны он был надломан и покрыт трещинами. Противоположный край выглядел оплавленным, словно неугодный документ пытались сжечь.
Впрочем, наверняка так и было, потому что, когда председатель начал с выражением читать, выделяя интонацией особо драматичные моменты, даже Фрая прониклась провокационным содержанием записей. Зато в воображении рисовалась образная картина того, что желал донести до потомков создатель хроники.
Много есть тех, кто готов рассказать о прошлом. Но, являясь прямым потомком первого жреца — верховного Светлейшего, служителя Зеркального Храма, будучи наслышан от предшествующих обстоятельствах от отца своего, а тот от моего деда, и являясь непосредственным свидетелем всех происходящих трагических событий, я поклялся донести истину до потомков, дабы не повторили они ошибок своих предков.
Мир наш, сейчас разбитый на куски, когда-то был единым и благополучным. В нём всё было закономерно, подчинено нашей естественной природе и тем возможностям, что она дарила.
Все миряне жили в ладу и согласии, строя процветающее общество, в котором не было места распрям и конфликтам. Горожане и поселяне учились, работали, строили, познавали свой мир. Не существовало границ в передвижении — вся планета была покрыта сетью дорог и речных каналов. Не было ограничений ни в общении, ни в правах. Хаоса и безвластия тоже не существовало. Территория планеты была условно поделена на поместья, за порядок и процветание в которых отвечали избиравшиеся общим голосованием наместники. Раз в год все наместники Мира собирались на общее заседание, чтобы обсудить проблемы и договориться об обмене товарами и ресурсами.
Равную с ними власть
Время летело стремительно, столетия сменяли друг друга. Общество шло путём прогресса, становясь всё более индустриальным, развивалась наука. И в этом технологичном мире оставалось всё меньше места для веры в мистические сверхспособности жрецов. Многие миряне начали считать их обманщиками, высмеивая нелепую веру в силу Дариума и в противовес просветлённым называя себя тёмными.
Несмотря на это, светская власть и культ продолжали сосуществовать, не особо мешая друг другу до тех пор, пока наместники не решили, что влияние жрецов излишне велико, и незачем им вмешиваться во внешнюю и внутреннюю политику поместий.
Однако, как всегда это бывает, истинные мотивы утаивают, чтобы не портить свою репутацию в обществе. Вот и наместники нашли иной повод для обвинений жрецов, объявив их приверженцами старых диких обычаев. Светские законы и семейные ценности подразумевали моногамные отношения, а среди служителей культа были приняты двоежёнство и двоемужество. Да ещё и обязательным условием являлось то, что первый супруг жреца должен быть из семьи прихожан, а второй — светлейшим.
Наместники пытались мирным путём ограничить власть жрецов, уменьшить степень их влияния, но прихожане встали на защиту служителей культа Дариума, а потом неожиданно часть наместников, изначально негативно настроенных к жрецам, резко изменила свои убеждения. Остальные, почувствовав угрозу, спешно создали тайное общество Тёмных Освободителей. В его арсенале были и военные мощности, и научные лаборатории.
На протяжении нескольких лет они, чтобы обезопасить себя, похищали жрецов, пытаясь изучить и понять суть их мистической силы. Наконец выяснили, что в её основе нет ничего сверхъестественного, а свечение проявляется как эффект необычной формы работы мозга, излучающего энергию подчинения.
Учёный, который разобрался в механизме дара, доложил Тёмным Освободителям, что эта способность передаётся по наследству потомкам. И если бы жрецы не культивировали изоляцию и не ограничивали свою рождаемость, то их было бы в разы больше.
Лидер Тёмных Освободителей испугался полного порабощения и абсолютной власти жрецов. Поручил учёным найти способ избежать распространения этого дара среди мирян.
Пугающие слухи доходили до служителей культа. Светлейшие предчувствовали грозящие им репрессии и, обеспокоенные бесчисленными ограничениями и растущим моральным давлением, пытались найти тайное общество, чтобы его уничтожить.
Начали действовать на опережение, усилили своё влияние на все сферы общества, внушили программу диверсий верным им мирянам-просветлённым, имеющим доступ на стратегические важные объекты и предприятия, планируя шантажировать наместников.