Белый вор
Шрифт:
– Хитёр, брат. В Москву ты не поедешь. Вы с Яковом Андреевичем мне уже помогли. Веры вам больше нет.
– Мы сделали всё что могли.
– Упекли в Пятнадцатую?
Степанов тяжело вздохнул. Вытер тылом кисти взмокший лоб:
– В том числе переменили тебе фамилию.
– Свои светлые имена не хотели вы пачкать!.. Дай отчёт, я действовал в аффекте. Находят на меня затмения. Тут друга моего убили.
– Наш недочёт: не изменили определения психиатрической экспертизы. Тебя признали вменяемым
– А в ментовской зоне?
– Туда мы тебя отправить не могли.
– Почему?!
Оба хорошо знали – почему. Странник не должен был бросить тень на службу Степанова и его родных. Ему предстояло исчезнуть и воскреснуть под другой фамилией. Или вообще исчезнуть, без воскресения.
– Я не представляю, неужели для того, чтобы выжить, тебе надо было представиться вором в законе?
Странник не ответил. Требуется покатить срок, потом язык не повернётся задавать глупые вопросы.
– Майор, мне нужны мои документы. Оставим гнилой базар. Ты инспектируешь Колыму, и тебе они за каким-то хреном понадобились.
В общем, твои проблемы, чего придумаешь.
– Гарантировать тебе не могу.
– Тогда, брат, я тебе жизнь не могу гарантировать.
– Сергей, ты хочешь, чтобы я тебе обещал и потом обманул?
Разговор происходил достаточно ровно, но за словами пряталось внутреннее напряжение.
Странник вышел на кухню и вернулся со столовым ножом. Степанов тоже не терял времени. Он воспользовался тем, что с него сняли наручники, для подготовки к нападению.
На вошедшего Странника обрушилась табуретка. Он успел увернуться, иначе ему раскрошили бы лоб. Табуретка разлетелась о притолку.
Степанов и Странник сцепились, покатились по полу. Странник был посильнее. Ему удалось локтём придушить Степанова. Заломив руку, он снова прицепил майора к батарее отопления. Браслеты лёгкие. Но не сорвать.
Странник сорвал дыхание, прерывисто дышал:
– Я не буду оглушать тебя, братан, чтобы ты боль прочувствовал. Для начала я отрежу тебе палец, а то ты сомневаешься в серьезности моих намерений.
Степанов брыкался, изворачивался. Страннику удалось-таки снять с него ботинок и носок. Столовым ножом он довольно криво отцапал крайнюю фалангу второго пальца на левой ноге.
Резал он по суставу, крови вышло пять капель. Степанова скрючило от боли. Напоследок Странник ещё обоссал майору голову. Негигиенично, натурально, ссать человеку на голову в квартире, где спишь.
Возвратившиеся с пойлом и закусом Парикмахерша и Кощей нашли мебель в зале поваленной. Пахло мочой. Странник сидел на диване, разгадывал кроссворд. Около батареи скукокожился Степанов. Отрезанный палец майора лежал на блюдечке рядом с телевизионной антенной.
– Где Васька? – спросил Странник.
– Чего? – не понял Кощей.
– Где кот, спрашиваю? Жрать дать ему хочу.
2
ДЕНЬ - НОЧЬ
Кощей нашёл время сообщить. Местные авторитеты собираются сходку провести в ресторане Приморский. Приглашают Странника. Тема – глвый смотрящий.
Странник притянул Кощея за ворот:
– Урод, проболтался обо мне?
– Не фига… Пока хлеб в магазине покупал, фраерок меня узнал.
– Если фраерок стукач?
– Не стукач. Из верных… Братва тебя ищет. Наслышаны, Странный, о твоих подвигах. Фраерок наметил, ты был бы идеален га место Койота…
– Про Койота не слышно?
– Ничего. Водила его пробрался. Подтверждает, шлёпнули командира. Воровской двойняк у мусоров тележку прогнал: застрелен Койот при задержании.
– Мутишь?
– Зуб даю!.. Братки знают, ты в магаданской осадке. Плюс имеешь. Мол, не анфашированный…
– Неангажированный, и чего? Философствуешь тут.
– Короче, ни с кем конкретно не повязан. Рассудишь, случись что, по понятиям. Без Койлта разборки назревают. Портовые опрокинули взнос в общак, крысятничают. Промзона с центровыми улочку не поделят. Она на смыке. Новую развлекалавку построили, а кто крышует – спор.
– Много сорока на хвосте принесла.
– Я - не дурак.
– Кто бы, Кощей, сомневался. Буду думать.
Странник перетирал тему и так, и эдак в связи с возникшими новыми обстоятельствами. Лежал без сна. А тут Парикмахерша полезла выяснять отношения. У баб одно на уме. Прикинь, решила – он про них обоих думает, а не про себя одного.
Начала издалека:
– Почему, Серёжа, ты меня никогда в губы не целуешь? Отворачиваешься?
– В разум возьми – ворам в законе нельзя.
– Что так?
– Мало ты чего ртом делаешь?
– Ну и что? Я же любя.
– По – авторитетному несвежие рты не целуют.
– Я зубы чистила.
Странник отодвинулся на кровати:
– Поговорить, подруга, захотелось?
Парикмахерша томно вздохнула, ласково пошерстила ладошкой в волосатой странниковой груди:
– Я о нас с тобой.
– И чего?
– Долго мы уже с тобой.
– Замуж собралась?
– Почему бы нет? Ты мужчина видный.
– Вор в законе не может быть женат.
Парикмахерша ядовито хмыкнула:
– Понятия запрещают?
– Здравый смысл. Вор – свободный по жизни человек. На работу, как мужик, не ходит и бабой себя не обременяет.
– Сегодня одна, завтра – другая?
– Выходит, что так.
В голосе Парикмахерши послышались слёзы: