Белый вор
Шрифт:
Из тумана появился Степанов. Взгляд Странника он встретил притуплено бесстрашно. Подумав, Странник приказал Степанову занять заднее сиденье в джипе рядом с Парикмахершей.
Усесться Степанов не торопился. Страннику пришлось выпрыгнуть с водительского места и вместе с Кощеем затолкать Степанова в «лексус». Угрожать волыной не пришлось. Степанов был послушен, понимая: среди топких болот не уйдёшь.
Джип газанул. На дороге у «УАЗа» остались Рудник, Попов и лежащий в ногах труп Яна.
Эвенка швыряла вслед уходящей машине камни. Странник глядел
28
ИГРА СО СМЕРТЬЮ
«Лексус» выехал из ложбины и буквально уткнулся в вертолёт.
Вертолёт стоял на пригорке метрах в пятидесяти от изгиба дороги. Лучи низкого солнца играли на пластинах обшивки и лопастях пропеллеров. Машина выглядела чёрным великаном. Грозная красота притягивала. На Странника накатили навязчивые представления, о которых по пьяни некогда поведал он Попову. Тяга к смерти… Он идёт к вертолёту, сдаётся.
Дальше всё сделают за него так же, как делают за других на зонах, пересылках и в СИЗО. Неумолимая сила закона распределит день. Горящий электросвет круглую ночь, подъём в шесть утра, завтрак – в восемь, тупая физическая работа. Обед, снова – работа, ужин, отбой. Бывают ещё прогулки в дворике за сеткой, кино и баня по выходным. Кружка чифиря отметит свободный вечер.
Ходить в туалет в конце коридора непросто выдержать. В общей камере обычно нет параши. Если приспичит, ссать придётся в баклажку. Её потом – выливать за окно.
Поймав, не имея иных указаний, например, при попытке к бегству… сначала для порядка накатят по печени и почкам. Затем – добавят срок. За ним уже столько, что срок может стать пожизненным. А там всегда можно передумать, по заказу инсценировать драку в ПКТ. Как труп Гордея, бросят его холодное тело в яму на тюремном кладбище без фамилии и дат жизни на табличке наверху. Один номер, хорошо ещё номер дела.
Вот так решат за него. Только это чересчур просто и пассивно. Лучше неуверенность свободы, чем когда решают за тебя.
Преодолев минутную внутреннюю слабость, Странник развернул джип.
Его не могли не заметить, потому что охотники шли именно на него. Человек пятнадцать в камуфляже бежали к джипу. Защёлкали выстрелы. Значит – всё равно, попадёт к ним в руки Странник живым или мёртвым.
Степанов ринулся к двери, но Странник успел нажатием на кнопку блокировать замки. Степанов сзади обхватил изгибом локтя шею Странника, придушил, закрыл ладонью глаза, чтобы тот не видел дорогу. Майору главное – выиграть время. Спецназ всё ближе. Уже различимы молодые круглые лица.
Не выпуская руля, Странник врезал противнику правым локтём по темени. Криком приказал подельникам помочь. Было растерявшиеся Кощей и Парикмахерша оттащили Степанова, затолкали в дальний угол салона. У Степанова раскровянился нос и левый глаз. Он сидел шмыгая.
«Лексус» спустился назад в ложбину. Навстречу тарахтел «УАЗ». За рулём сидел Попов. На заднем сиденье над телом жениха сгорбилась Рудник. Горе подавило её, она забыла о винтовке.
На узкой дороге «УАЗ» почти не оставлял места для проезда. Странник съехал одной стороной на обочину, пытаясь проскочить, не снижая набранной скорости. Машины разъехались, не задев друг друга, но через десяток метров колесо «лексуса» угодило в придорожную яму, заполненную водой. Джип выбросило, едва не перевернув, поближе к трясине. Мотор взревел. Машина отчаянно забуксовала, быстро опускаясь в грязь по пороги. «Лексус» накренился подбитым крейсером. Сверху через отверстия, пробитые в крыше, сочилось холодное безразличное к проблемам людей солнце.
Оставив заботы о Кощее и Парикмахерше им самим, Странник выпрыгнул в вереск к болоту. Он лихо уходил, перескакивая с кочки на кочку, и вдруг сорвался и провалился по пояс.
Кощей и Парикмахерша, последовавшие за командиром, не стали мстить за невнимание. Они помогли Страннику выбраться.
Степанов, будучи уверен, что пути через болото нет, с монтировкой в руках бежал за остальными. Он не желал прятаться, ожидая подхода своих. Ему нужна была честь задержать преступников.
Удар монтировки, адресованный Страннику, прошёл мимо. Кощей навалился на Степанова. Парикмахерша грязно ругалась, царапала ему лицо, выдирала волосы, щипала раненую руку. Поверженного Степанова Странник запинал ногами. Болотная жижа летела и на бивших, и на отбивавшегося.
Странник дико щупал корчившегося от боли Степанова, словно обновив интерес. В суматохе не до конца сознавая смертельную опасность ситуации, он потащил полуживого от предшествующего ранения и свежих побоев майора за собой.
Осторожно, идя наугад, можно было нащупать естественное уплотнение почвы. Километра полтора продирались среди болотных зарослей по этому грязевому «шляху». Хвощ цеплял ноги капканами. Осока хлестала по лицу, царапая кожу. Парикмахерша за полчаса выбилась из сил. Мужчины задыхались от бега. Ждали, что откроется «второе дыхание». Оно не торопилось. Кровь стучала в висках. Колика схватывала подреберье.
Не требовался острый слух, чтобы различить шум идущей следом погони. Солдаты хлюпали сапогами. Не скрываясь, громко переругивались. Резкий звук передёргиваемых затворов вспугивал уток. Выводки нутрий разбегались всплеск.
Снова кинув остальных, Странник ломанулся вбок. И опять провалился. Теперь выбрался без посторонней помощи. Найдя шишковатую, поросшую сочным лишайником кочку, Странник обернулся вокруг неё, затаился в торфе. Густой туман не хуже ночи. Странник густо вымазал голову и лицо вонючей жижей, навесил на плечи сорванных водорослей и урути. Повезёт, не унюхают собаки, не засветится он в тепловых приборах. Не повезёт – кто виноват.
Хлюпанье сапогов и матерная брань приблизились. Вблизи нарисовалась широкоплечая крепкая фигура офицера в плотной маскировочной куртке. Офицер согнулся, скинул высокий десантный ботинок. Вылил грязную воду. Он оказался так близко от Странника, что тот ощутил выдыхаемый воздух перегара и курева.