Белый вор
Шрифт:
Жена говорила и говорила. Её нескончаемому монологу не существовало конца. Майор безошибочно с горькой досадой чувствовал: Лида задета за живое. Значит, если не в сегодняшней, то прошлой крепости их союза можно сомневаться. Если женщина говорит со страстью, она говорит о любви. От обидных слов не спрячешься за раскачиваемую матрёшку.
– После того, как Сергей оставил меня тебе, и ему пришлось уехать в Ейск, он взялся за племянницу. Не знаю, мстил ли он таким образом или в новой привязанности хотел забыть меня. Тебе – Москва и любимая, ему – провинция… Возможно, он неосознанно шёл к
В наше время не ценят целомудрие, но именно Сергей сделал Надю женщиной. Более того, я подозреваю, что и Гришенька – не сын Якова Андреевича. Ты заметил, как Сергей тогда в фитнесе смотрел на неё?
– Практически он не смотрел на Надю, она точно от него глаза отводила.
– Ты чересчур был занят собственными проблемами. Надя боялась смотреть на него, но не только из страха. У неё что-то осталось к нему. Поверь мне. Женщины всегда лучше чувствуют. Ты Гришу видел?.. Он совсем не похож на Якова Андреевича. Тот Надю за молодость взял. Разность лет у них солидная. Но на душу Нади ему наплевать.
– Выходит, Яков Андреевич не отстанет от Странника, - протянул Степанова.
– Никогда. У него каждый день перед глазами женщина, которая, по его мнению, изменила с Сергеем. У него сын, который не сын..
– Где ты всего этого набралась? – не выдержал майор.
– Надя в Магадане рассказала.
– И ты молчала?!
– Это не помогло бы тебя вытащить с колонии. Сидел бы там ещё этими мыслями мучился.
– Это была почти единственная твоя забота!
Супруга отвернулась к парившему чайнику. Загремела чашками.
– Но Сергей совершил ужасные преступления?
– Начнём с того, что самого первого не было.
– Он не стрелял в сотрудников?
– Нет. Яков Андреевич сфабриковал дело от начала до конца… Действительно, дело по машиностроительному комбинату прекратить они с начальником отдела в угоду Якову Андреевичу и новому мэру отказались. Молодыми людьми двигало честолюбие. Сделали незаконную выемку. И товарища Серёжи убили. Но Серёжа не мстил. Какой-то придурок расстрелял прокурорских работников. Серёже подбросили пистолет. По-моему, и наркотики. Сделали виновным. В Надю он ни при каких обстоятельствах не стал бы стрелять, спиной она сидела или лицом. Кстати, в сауне на ней не было ни одной царапины, несмотря на уверения Якова Андреевича.
– Надя?
– Да, Надя. И смысла врать ей нет.
– Яков Андреевич…
– … страшный человек. Приехал он в Москву далеко не на усовершенствование и ни на укрепление своих позиций в Ейске. Исключительно из-за Сергея.
Он будет ему мстить до конца. Всех остальных, в том числе – тебя, он использует как помощника или устраняет как препятствие.
– Я не верю.
– Для меня открытие, что следователи по вере работают. Надо полагаться на факты.
Супруга села, положила горячую ладонь поверх кисти Степанова:
– Просто я не хочу, Валера, чтобы Яков Андреевич тебя опять подставил. Вот и рассказала. Надюха с меня клятву взяла: не говорить.
Майор выпустил куклу. Ванька – встанька с грохотом скатился на пол.
23
ПЕРЕСТРЕЛКА В БОЛЬНИЦЕ
Навестив ещё раз Странника в ведомственной больнице, Степанов убедился: дела того идут на поправку. На тумбочке стояли неизвестно кем переданные апельсины, две бутылки минералки. Раненый стоял у окна, разговаривая по мобильному телефону. Заметив Степанова, Странник улыбнулся и кивнул.
Майор ревностно относился как к лечению, так и соблюдению инкогнито Странника. Он торопился от него избавиться. Странник держался легенды сотрудника одной из приморских прокуратур, раненого не в связи с исполнением служебных обязанностей, но в результате неосторожного обращения с оружием на охоте. Степанов «нарисовал» соответствующие бумаги. Использовались документы на Громова.
Странник лечился в ведомственной больнице, святая святых органов, которым он столь сильно досадил. Степанов окончательно ставил на карту карьеру и свободу. Страннику недопустимы были иные контакты, кроме Степанова. Тем не менее, он принимал передачи от неизвестных майору лиц, звонил по мобильнику. Несомненно, он не удержался открыть братве своё местопребывание. Значит, не вполне доверял Степанову.
Степанов собирался выговорить брату, но вошёл другой больной. Странник тут же прекратил разговор, отдал телефон вошедшему. Хватало ума перестраховываться, не звонить со своего номера.
Странник сослался на слабость, прилёг. Майор положил около него пакет с виноградом. При постороннем человеке, палата была двухместная, разговор не клеился. Смотрели друг на друга, молчали. Степанову никак в голову не шло, как из озорного, но безобидного мальчишки, которого он знал с детства, склеился этот совершенно чужой и непонятный человек.
Не терпелось высказать замечания по поводу соблюдения режима секретности. Майор предложил пройтись. Странник с готовностью приподнялся. По живости движений, не будучи врачом, можно было заключить: Странник готов к выписке. Если его держат, то от общей снисходительности к сотрудникам правоохранительных органов в ведомственном госпитале.
Майор успел спросить, насколько сосед по палате интересуется биографией приморского прокурора, не успев перейти к главному, когда заметил в конце коридора появившегося Якова Андреевича.
Его сопровождали двое в штатском, и зоркому глазу Степанова не представляло труда вычислить, кто они такие. Бойцы службы собственной безопасности.
Супруга Степанова не обманулась. Яков Андреевич приехал в Москву исключительно ради Странника. Только узнал, что тот обретается в столице, долго не медлил. В Генеральную прокуратуру заглянул он для видимости. Большую часть времени прятался под окнами, следил за свояком.
Неосторожное поведение Степанова открыло ейскому прокурору местоположение давнего врага. Имя и фамилия Громова Александра Александровича не могли ввести в заблуждение Якова Андреевича. Сам заказывал документы.