Белый вождь
Шрифт:
– Как же так? Клянусь, я ничего подобного не предвидел! Вот женщина! Она наверняка все уже знает, если только он сам не поверил в то, что мы спасли его сестру от индейцев. Нужна, обязательно нужна слежка за домом дона Амбросио! Конечно, между ними существует какая-то связь, они переписываются… И это может сослужить нам хорошую службу. Любовь сильнее братской привязанности, и я вижу в этом, может быть, единственную ловушку, в которую может попасться наш молодчик. Если не ошибаюсь, прелестная Каталина, я добьюсь от вас покорности, чего вы никак не ждете. Я заставлю вас согласиться сделать все по-моему без помощи вашего слепого батюшки.
Насладившись еще некоторое время мечтами о мщении и победе, Робладо вышел из комнаты и отправился сообщить коменданту те сведения, которые только что принес ему Хосе.
Глава XLII
Дом богатого владельца рудников
Дом дона Амбросио де Крусес стоял в предместье на самой окраине города, примерно в семистах-восьмистах ярдах от площади. Стоял он довольно далеко от других домов. Это была не вилла и не коттедж – такие понятия совершенно неизвестны в Мексике. Архитектура в этой стране однообразна и однотипна. От северной границы до южной на расстоянии тысяч миль располагаются ранчо, населяемые бедняками. Эти небольшие дома различаются только в зависимости от природных условий, от трех разных климатов – жаркого, умеренного и холодного, которые определяются высотой местности. На приморских берегах или в некоторых низких долинах в центре страны ранчо – не более как легкая постройка из жердей и тростника, крытая пальмовыми листьями. На Равнинах, лежащих выше, на плоскогорьях все они строятся из земляного кирпича (adobe). Здесь живет большинство населения. В горах, покрытых лесом, на склонах гор, высоко над уровнем моря домики эти деревянные, с крытыми дранкой крышами, оканчивающимися выступом, – широко свисающим карнизом. Они не похожи на бревенчатые хижины глухих американских лесов – опрятнее и живописнее.
Разнообразие, отмечаемое в постройке ранчо, обусловленное климатическими условиями, не свойственно домам богатых людей (casa grande). В Мексике, от одной ее границы до другой, и даже во всей Испанской Америке все эти здания построены на один лад. Если изредка и встречается дом несколько необычной архитектуры, то вскоре вы узнаете, что его хозяин – иностранец: английский рудокоп, шотландский фабрикант или немецкий коммерсант.
Впрочем, речь идет только о домах небольших городов и деревень, ибо в крупных городах, хоть там и сохранились кое-где чисто мексиканские черты, все более или менее стараются подражать архитектуре европейских городов.
Подобно всем богатым загородным особнякам дом дона Амбросио походил на тюрьму, монастырь или крепость – кому что больше нравится; но его мрачный вид удачно смягчался окраской стен, которые были расписаны красными, белыми и желтыми вертикальными полосами. Эффект от этого подбора цветов, напоминая что-то восточное, веселое, избавляет от грустного чувства, которое без этого непременно возбуждал бы вид самого здания. Этот стиль широко распространен в некоторых частях Мексики.
Широкий просвет посередине фасада запирался тяжелыми деревянными воротами, обитыми железом и снабженными крепкими железными засовами. Сюда выходило три или четыре окна без стекол и переплетов, заслоненные вертикальными железными прутьями. Дом одноэтажный с плоской кровлей, обведенной невысокими перилами. Это передняя стена дома, она возвышается над крышей, образуя парапет высотой по грудь человека, и потому кажется выше. Из-за того, что крыша плоская, парапет не виден.
Если завернуть за угол справа или слева, вы увидите глухую стену такой же высоты, как первая вместе с парапетом. А если пройти вдоль нее до конца и снова заглянуть за угол, вы обнаружите еще одну стену, точно такую же – она замыкает прямоугольник. Наружный вид дома дона Амбросио не производил особенного впечатления, но мексиканские богачи обращают все свои заботы и придают основное значение внутреннему двору (patio). Только из внутреннего двора вы увидите фасад, возможно, очень красивый, даже изысканный.
Переступим же порог небольшой калитки, открывающейся в углу ворот. В сопровождении привратника (portiero) мы проходим через сводчатый коридор, который выходит к внутреннему двору. Двор этот вымощен цветными кирпичами в виде мозаики. Посередине находится украшенный орнаментом бассейн с фонтаном, в больших кадках, чтобы корни не повредили мостовую, растут различные тщательно подстриженные деревья и кустарники. Во двор с разных сторон выходят двери, из которых иные застеклены и снабжены красивой драпировкой. Три стороны заняты залом, столовой и спальными покоями. На четвертой помещаются кухня, кладовая, амбар, конюшня и каретный сарай.
Необходимо взойти на крышу, терраса которой составляет одну из важнейших частей дома. К ней ведет каменная лестница, а сама крыша покрыта слоем цемента и не боится самого жестокого ливня. За окружающими его перилами – парапетом – можно надежно укрыться от назойливых взоров любопытных прохожих и одновременно любоваться окрестными пейзажами. В пасмурную погоду или после захода солнца терраса является местом приятной прогулки, а у дона Амбросио она вообще превращена в сад. Вокруг стояли великолепные, покрытые черным лаком, японские вазы с редкими растениями, листья и цветы которых придают удивительную прелесть дому и снаружи.
Кроме этого сада, у богатого владельца рудников был другой, тянувшийся за домом между двумя высокими стенами из земляного кирпича и упиравшийся в реку, достаточно глубокую и широкую, чтобы служить ему надежной оградой.
Сад засажен виноградом и различными фруктовыми деревьями. Цветники, клумбы, зеленые беседки, густые кустарники пересекаются широкими красивыми дорожками. При виде сада можно было предположить, что дон Амбросио, хоть он просто богатый выскочка, обладает редким вкусом среди своих соотечественников. Однако не ему принадлежала честь создания и украшения этого цветущего уголка. Все это заслуга прелестной Каталины, целые часы проводившей в душистой тени сада. Для дона Амбросио приятнее всех цветов в мире турф, кварцевые глыбы, богатая жила и хорошая руда. Ему слиток серебра гораздо интереснее цветочных клумб, усеянных даже черными тюльпанами и голубыми георгинами.
У Каталины, совсем не походившей на отца, чувства были нежнее и возвышеннее. Она не испытывала влечения ни к золоту, ни к богатству, ни к роскоши, и охотно отказалась бы от наследства, о котором так много судачили, для того чтобы разделить жизнь в скромном ранчо с любимым человеком.
Глава XLIII
Потерянная записка
Солнце садилось. Его золотистый диск уже касался снежной вершины Сьерры-Бланки, заслонявшей восточный край горизонта. Снежный покров горы отливал великолепным розовым цветом, который ближе к подножью принимал темный оттенок. Пурпур, окрашивающий впадины ущелий, представлял изумительный контраст с темной зеленью лесов, поднимавшихся уступами по склонам Сьерры.
Это был необыкновенно великолепный, особенно яркий закат солнца. Лазоревые, пурпурные и золотистые облака принимали такие фантастические формы и очертания, будто это сияющие, восхитительные существа из какого-то сказочного мира. Эта картина должна была радовать глаз, веселить сердце, полное печали, счастливое сделать еще счастливее. Да, ею любовались. Очень красивые глаза были устремлены на сияние закатного неба. Обладательница этих глаз – не юная девочка, а девушка в расцвете красоты, глядя на пышный закат, думала не о нем, а о чем-то тяжелом и грустном. Ни отблеск пламенного неба, ни свет внешнего мира не могли рассеять пробегавшие по ее прекрасному лицу тени. Тень окутала и ее сердце.