Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)
Шрифт:
Со времени исчезновения герцога Норландского и его брата, они признали начальником экспедиции Билля, несмотря на его крайнюю молодость — Биллю было всего двадцать два года, — но верные слуги Биорнов понимали, что его знания, ум и предприимчивость имеют перевес над их опытностью.
И им не пришлось раскаяться в своем решении.
Впрочем, Билль, со своей стороны, дал слово не предпринимать ничего важного без согласия своих старших друзей.
— Джентльмены, — сказал Билль, — имею честь представить вам достопочтенного Джошуа Ватерпуффа, одного из знаменитейших лондонских адвокатов, с которым вы пожелали познакомиться.
Гуттор
— Мистер Джошуа, — продолжал капитан, — позвольте представить вам двух моих лучших друзей, имена которых разрешите пока сохранить в тайне.
Адвокат кивнул в знак согласия головой и церемонно поклонился.
— Теперь разрешите объяснить вам, сударь, цель вашего вынужденного визита к нам, — сказал Билль, предлагая адвокату стул.
— Нет, почему же вынужденного? — с улыбкой запротестовал адвокат. — Ведь я получил сегодня утром ваше письмо и после этого был готов следовать за вами хоть на край света и перенести любые неприятности, которые вы бы пожелали причинить мне из предосторожности.
Друзья переглянулись с нескрываемым удивлением. К счастью, внимание Джошуа было отвлечено созерцанием чудес, наполнявших комнату, и он не заметил замешательства норландцев.
О каком это письме говорил адвокат? Не зная содержания письма, невозможно было продолжать разговор, иначе легко было попасть впросак и выдать себя.
Эта мысль пришла в голову сразу всем троим розольфсцам.
Бросив своим друзьям красноречивый взгляд, Билль ответил адвокату:
— Вы правы, но так как я вас знаю только понаслышке, то, прежде чем вступить с вами в деловой разговор, я хотел бы удостовериться в том, что вы подлинно являетесь тем, за кого себя выдаете. Ведь я совершенно случайно натолкнулся на вас и поверил вам просто на слово.
— Ваши сомнения легко рассеять, — возразил адвокат. — Вот письмо, которое я получил от вас.
И, вытащив из кармана письмо, он бросил его на стол.
С трудом подавив волнение, Билль взял записку и, быстро пробежав ее глазами, передал своим товарищам.
— Прочтите, — сказал он. — Я и забыл сообщить вам содержание этого письма, посланного мною господину адвокату.
— Ну а теперь перейдем к делу, — продолжал он, когда Грундвиг и Гуттор ознакомились с запиской. — Нет сомнения, что перед нами действительно собственной персоной адвокат Джошуа Ватерпуфф… Сударь, можете ли вы завтра на суде оправдать несчастного Ольдгама? Доклад военного патруля — чистейшая выдумка от первого до последнего слова. Мы сами находились в то время в трактире «Висельник» и можем засвидетельствовать, что во время боя мистер Ольдгам сидел под столом ни жив ни мертв.
— Я-то знаю, — отвечал солиситор, — я с ним беседовал сегодня целых два часа и вынес убеждение, что он — совершенно безобидный и честный человек. Во всякое другое время этот процесс окончился бы среди взрывов всеобщего смеха. Но сейчас, когда умы всех возбуждены и выдумке патруля верят или, вернее, хотят верить, картина меняется. Слишком много лиц успело себя замешать в это дело, и оправдательный приговор поставил бы всех их в смешное положение. Поэтому я полагаю, что для мистера Ольдгама нет ни малейшей надежды. Он осужден заранее и бесповоротно. Из суда он выйдет прямо на эшафот.
Три друга вздрогнули.
— Понимает ли он свое положение?
— До сегодняшнего утра он ничего не сознавал, но я ему разъяснил, и он стал плакать, как ребенок. Впрочем,
— Теперь, сударь, я вам предложу второй вопрос. Можете ли вы устроить его побег и передать его с рук на руки одному из наших, который будет ждать его в лодке там, где вы укажете?
— И да, и нет. Я буду говорить откровенно… С самого утра я не переставал обдумывать способ спасти вашего товарища и пришел к выводу, что спасти его можно, если в мое распоряжение будет предоставлена достаточная сумма денег. В противном случае, ничего нельзя сделать.
— Мы вам предложили пять тысяч фунтов стерлингов, считая эту цифру вполне приличным гонораром за защиту на суде, но денежный вопрос затруднить нас не может. Мы хотим во что бы то ни стало спасти Ольдгама и за деньгами не постоим.
— В таком случае, его побег почти обеспечен, — отвечал Джошуа.
— Какую же сумму вы считаете необходимой для этой цели?
— Позвольте вам заметить, что это дело произведет громадный шум на всю Англию. Полиция перевернет небо и землю, чтобы открыть виновников побега, да открыть их будет и не трудно: первым делом схватятся за смотрителя Торнбулля, который отопрет для узника дверь тюрьмы, и за адвоката Джошуа, который подкупит смотрителя. Оба они могут быть уверены, что их по головке не погладят, потому что, согласно специальному распоряжению, если какой-нибудь «грабитель» убежит из тюрьмы, вместо него будут повешены те, кто содействовал его побегу. Вы, конечно, понимаете, что мне и Торнбуллю придется бежать за границу, а для того, чтобы жить там прилично, нужны деньги.
— Потрудитесь же назначить сумму.
— Для смотрителя, я полагаю, достаточно будет ста тысяч франков, потому что, согласитесь, ведь он рискует не только местом, но и жизнью.
— Хорошо, мы согласны. А сколько потребуется вам?
— Я один из самых известных лондонских адвокатов. Определите сами, сколько я могу стоить.
— Нет уж, определяйте, пожалуйста, вы. У нас для этого нет никаких данных.
С минуту Билль сидел, глубоко задумавшись. Потом, обращаясь к адвокату, он сказал:
— Мистер Джошуа, если бы вам представился случай честно заработать еще четыре или пять миллионов и прибавить их к тому, который мы уже обязались вам выплатить, согласились бы вы воспользоваться этим случаем?
— Я был бы безумцем, если бы поступил иначе. Разумеется, представься мне подобный случай, я бы сейчас же схватил его за волосы.
Гуттор и Грундвиг поглядели на капитана с таким выражением, как будто хотели спросить его, не сошел ли он с ума.
Но Билль не обратил на них никакого внимания.
— Прекрасно, мистер Джошуа. Я хочу предложить вам именно такое дело, но прежде чем сообщить вам все подробности, я должен задать вам несколько вопросов, на которые попрошу вас отвечать с полной откровенностью.
— Даю вам слово быть откровенным.
— Хорошо. Скажите, пожалуйста, ведь вы, если не ошибаюсь, защищаете главным образом тех, которые, благодаря превратностям судьбы, попадают на скамью подсудимых?..
— Не бойтесь оскорбить меня. Скажем попросту: я — присяжный адвокат всех воров, мошенников, разбойников и убийц, обреченных на виселицу. Видите, я нисколько не стесняюсь! Я зарабатываю около полутора тысяч франков в год. Кроме того, в этом деле я тоже рискую жизнью. Следовательно, миллион франков не будет слишком дорогою ценою…