Берег холодных ветров
Шрифт:
— Хвастун!
— Что есть, то есть.
— И когда хоть ты успел переговорить с моей матерью?
— Я вообще парень шустрый. Чтоб больше не было вопросов, сообщаю сразу: я уже и с тетушкой переговорил, и она вовсе не против нашего брака. По ее словам, ей нравится Кириан, ты тоже ничего, а мне давно пора остепениться и обзавестись десятком детишек. По словам тетушки, еще одной Глерниты она не переживет.
— Вообще-то я ее понимаю.
— Ну, раз у вас такое взаимопонимание, то сегодня же вечером мы и поженимся — тетушка имеет право заключать браки.
— Как это — сегодня?!
— А чего тянуть?
— Но я…
— Тебе что, нужна шумная свадьба?
— У меня уже была одна, хватит.
— Я тоже в свое время собирался устроить шум до небес, но сейчас понял, что это не главное. Итак, что скажешь?
— У меня характер плохой.
— Тоже мне, удивила! Можно подумать, я этого не знаю! Ничего, у меня тоже характер не сахарный, и знаешь, что из этого следует?
— Что?
— Я в науке не силен, но, говорят, если сложить два минуса, то в итоге получается плюс.
Что тут можно сказать или возразить? Айлин рассмеялась, и надела кольцо на палец. Чего уж там обманывать себя: сейчас она уже не мыслила дальнейшей жизни без этого парня.
Вновь вспомнила Нази, и то, что знахарка сказала ей перед прощанием: испытания даются нам для того, чтоб мы больше ценили простое человеческое счастье…
Эпилог
Ранее в этом доме Айлин никогда не была, хотя это был тот самый столичный особняк семейства де Транниес, о котором ранее ей столько рассказывал Тариан. Помнится, бывший муж не раз обещал, что когда-нибудь они всем семейством посетят столицу, где у них прекрасный дом, но отправиться сюда всем семейством, как говорится, не судьба… Впрочем, тогда Айлин и сама не особо рвалась в столицу, ее вполне устраивала тихая и спокойная семейная жизнь в провинции.
Между прочим, особняк богатый, немногим скромнее, чем у Мейларда, и Айлин с интересом осматривалась по сторонам, понимая, что вряд ли еще когда-то окажется здесь — бывшей хозяйке, которая и ранее здесь носа не показывала, тем более нечего делать в этом доме сейчас, после развода, особенно если учесть, что у этого дома теперь есть другая владелица.
Зачем Айлин сюда пришла? Не только по своему желанию — в столице она находится всего лишь третий день, дел и без того хватает, и к тому же молодая женщина вовсе не горела желанием посещать дом бывшего мужа. Дело в том, что Тариан все еще находится здесь под домашним арестом, однако сегодня он должен будет уехать в свое дальнее имение, то бишь к месту своей ссылки — недаром на дворе уже стоит карета, а заодно и несколько возов с вещами, которые бывший муж намеревается взять с собой. Ну, в прямом смысле этого слова ссылкой подобный отъезд вряд ли назовешь, но, тем не менее, Тариан не имел права покидать пределов своего будущего места обитания без разрешения короля, и, судя по настроению Его Величества, похоже, ближайшие годы парню придется провести там, не имея и малейшей надежды вернуться.
Конечно, можно говорить успокаивающие слова и надеяться на прощение короля, но Айлин за несколько дней пребывания в столице успела понять, что Его Величество вовсе не склонен менять свое решение, и даже более того — считает ссылку Тариана де Транниес едва ли не великой милостью, хотя и доказано, что тот был не в курсе дел своей матери, и сам является чуть ли не пострадавшей стороной.
Сегодня, перед отъездом Тариана, Айлин пришла с ним попрощаться и привела с собой сына. Недавно бывший муж написал письмо графу Найрону де Нарриес, в котором умолял его позволить ему встретиться с бывшей женой и ребенком — парню надо было хотя бы попытаться объясниться с Айлин, ведь их последние разговоры он не может вспомнить без стыда.
Вполне естественно, граф де Нарриес привез это письмо Мейларду и Айлин — мол, не хочется отмахиваться от этого послания, но в этом вопросе принимать решение должен не я, а вы оба. Тем не менее, милая девушка, должен вас предупредить: если решитесь на встречу с бывшим супругом, то не помешает знать, что при вашем разговоре будет присутствовать один из моих подчиненных, тот самый, что должен сопровождать Тариана де Транниес до места его будущего проживания. Для чего это нужно? Извините, но домашнего ареста господина де Транниес никто не отменял, то есть присмотр должен быть постоянным.
Когда молодая женщина прочла письмо, у нее сжалось сердце — все же годы, прожитые вместе, так просто не забыть и не выкинуть из памяти, тем более что в ее воспоминаниях постепенно стиралось все плохое, обидное, а оставались лишь самые светлые моменты их совместной жизни. Еще Айлин просто захотелось увидеть Тариана, переговорить с ним — все же при их расставании, и верно, осталось много недосказанного.
Мейлард не возражал против встречи: мол, поговорите, еще неизвестно, доведется ли вам встретиться еще хоть когда-либо — во всяком случае, король, подписывая приказ о ссылке Тариана де Транниес, ясно дал понять, что более не желает видеть этого человека не только в столице, но не хотел бы даже слышать о том, что осужденный решил выехать за границу пределов того дальнего имения. Дескать, пусть Тариан де Транниес особо и не виноват, но наказание за грех его матери должен нести полной мерой.
Было решено, что Айлин приедет в дом бывшего мужа на следующий день, ближе к полудню, а вскоре после их разговора Тариан покинет столицу. Хотя молодая женщина и не показала вида, но это письмо все же всерьез растревожило ей душу.
Однако вечером того же дня в дом Мейларда доставили еще одно послание, на этот раз от Нази, и кое-какие из тех новостей были с привкусом горечи и всерьез расстроили молодых людей. Северная знахарка сообщала о том, чем завершились поиски двух бывших учеников Шайтара, тех самых, которых тот превратил в оборотней.
Прежде всего, одного из этих парней местные крестьяне убили несколько месяцев тому назад — позже эти люди сказали Нази, что уже давно охотились за страшным медведем, появившемся в округе, да все без толку — зверь умело уходил от охотников, умудрялся обойти все ловушки, ускользал от облавы, а тут внезапно сам вышел прямо на топоры и рогатины, и даже особо не сопротивлялся, когда его убивали. Похоже, несчастный парень просто был не в состоянии и дальше жить в звериной ипостаси.
Впрочем, радость крестьян от удачной охоты была короткой: едва ли не сразу же после смерти убитый зверь стал меняться просто на глазах, и вскоре перед людьми, застывшими от удивления, на земле оказался человек, но с медвежьей головой.
То, что чувствовали потрясенные крестьяне при виде такого зрелища — это тема для отдельного разговора, во всяком случае, у некоторых из тех охотников при воспоминании о произошедшем все еще тряслись руки. Оно и понятно: думали, что завалили лесного шатуна, а вон оно как оказалось… Разумеется, и речи не могло быть о том, чтоб нести убитого в деревню. Выкопали крестьяне яму возле высоких елей, благо там неподалеку уже имелся большой выворотень, то бишь дерево, вырванное с корнем из земли, а потому могилку для убиенного долго копать не пришлось: в мягкой почве быстро вырыли глубокую яму, да и похоронили в ней мертвеца. В тот же день принесли святой земли из местной церквушки, и высыпали ту землю на небольшой могильный холмик — так оно все же спокойней, хотя страх из людских душ так и не ушел. Отныне местные жители место захоронения лесного обитателя обходят едва ли не по дуге, да и вообще в тот ельник стараются не соваться без крайней на то нужды, а по ночам все еще избы запирают на замки — опасаются, как бы убитый оборотень не пришел по их души.