Берег и море
Шрифт:
— Как твои отношения с новой семьёй, кстати? — не унимается Руби.
Я люблю её, она моя хорошая подруга, но сейчас мне хочется нагрубить ей, сказать, что это не её ума дело. Я почти поворачиваюсь к ней и произношу вслух всё, что собралось на кончике языка, но ловлю своё отражение в круглом зеркале на подставке, покрытой изумрудными камнями.
Это не я. Моя челюсть никогда не была такой напряжённой, губы такими поджатыми, а морщины на лбу такими глубокими.
А взгляд … Сейчас я уверена, что таким взглядом можно убить.
Чья-то рука ложится мне
— Лу, ты чего? — спрашивает Белль.
Я трясу головой в попытке расслабить все мышцы на лице. У Белль в руках деревянная коробка, под завязку набитая маленькими колбами с разноцветным содержимым. Одна из них издаёт такой яркий блеск, что поначалу мне кажется, будто что-то попало в глаза. Мне приходится проморгаться, прежде чем понять, что дело действительно в содержимом колбы — тёмно-сером светящемся пепле.
— Что это? — щурясь, спрашиваю я.
— Ты о чём? — удивлённо переспрашивает Белль.
— Об этом, — я вытаскиваю колбу из коробки. — Что это?
Руби подходит к нам, берёт из моей руки колбу и с интересов вертит её, наблюдая за тем, как песчаное содержимое бьётся внутри стеклянной тары.
— Выглядит как сушёный майоран, — подмечает Руби.
— Не думаю, что Румпель хранит среди волшебных артефактов приправы для еды, — отвечает Белль с улыбкой.
Она хочет забрать у Руби колбу обратно, когда я сама выхватываю её и устраиваю на обеих ладонях, как на блюдце.
— Но почему она светится?
Чем дольше я смотрю на колбу, тем ярче становится блеск, словно в моих руках кусочек солнца, усыпанного пыльцой феи.
— О чём ты говоришь, Лу? — в голосе Руби явное беспокойство.
Зато Белль подскакивает на месте от неожиданного воодушевления. Она пихает в руки Руби ящик с остальными колбами, откупоривает ту, что лежит у меня, высыпает немного себе на ладонь и резко выдувает весь воздух из лёгких, позволяя пыли покрыть моё лицо.
— Что ты де … — говорю я, но вдруг глаза начинает так сильно жечь, что у меня хватает сил лишь на то, чтобы шикнуть самой себе.
Я принимаюсь с силой тереть их кулаками.
— Наклейка на колбе, — доносится до меня голос Белль. — На ней изображены перекрещенные стрелы. И ещё свечение, которое ты видишь … Вероятно, этот пепел - всё, что осталось от твоих стрел. Но он всё ещё волшебный. И должен быть связан с тобой и луком.
— Вероятно? — переспрашиваю я. — Вероятно?
Теперь глаза болят от того, что я переусердствовала с растиранием.
— Прости, — виновато произносит Белль.
Я убираю руки от лица и открываю глаза. Всё вокруг почему-то видится мне в чёрно-белом цвете, как в старом кино. Платье Белль больше не синее, а губы Руби не красные. Даже мои собственные кроссовки из зелёных превратились в серые.
— Кажется, я ослепла, — заключаю я.
Руби подходит ближе и машет рукой перед моим лицом.
— Ты ничего не видишь?
Я перехватываю её за кисть, когда она тянется, чтобы щёлкнуть меня по лбу.
— Нет, не так. Теперь всё вокруг бесцветное, и …
Мои щёки мокрые от слёз, пытающихся вымыть пепел прочь, а глаза
— Здесь что-то есть, — говорю я, отвечая на возможный вопрос, возникший у Белль и Руби.
Я нахожу нужную деревяшку и пытаюсь подцепить её пальцами. Не с первого раза, но мне удаётся. Там, среди пыли и песка, нет ничего особенного, кроме круглой пластиковой кнопки.
— Кнопка? — Руби склоняется над полом. Её длинные волосы заслоняют мне обзор. — И как это нам поможет?
— Понятия не имею, — пожимаю плечами. — Думаю, узнаем ответ, если …
Руби жмёт на кнопку раньше, чем я успеваю договорить. Непроизвольно я готовлюсь к чему-то неожиданному и обязательно громкому, вроде сигнализации, или решёток, вырастающих на окнах и замуровывающих нас внутри. Но вместо этого что-то тихонько щёлкает.
Я оглядываюсь по сторонам, но не замечаю ничего нового.
— Что-то изменилось? — интересуется Руби.
— Кажется, нет, — отвечает Белль.
— И я всё ещё вижу всё в оттенках от белого до чёрного, — подмечаю я.
Белль разворачивается на каблуках и выходит обратно в прихожую комнату лавки, а когда возвращается спустя несколько секунд, выглядит так, словно призрака увидела.
— Там, — только и произносит она, махнув себе за спину.
Я встаю с колен и следую за подругами. Сразу понимаю, что так удивило Белль. Выдвижная полка появилась из-за прилавка прямо под кассовым аппаратом. Обшитая тканью, напоминающей бархат (сложно сказать, какого цвета, но для меня — чёрного), она выглядит до странности вычурно и дорого и почему-то немного устрашающе.
Возможно потому, что чтобы её найти, нужно было провернуть странную операцию с пеплом и кнопкой?
— Это он? — спрашивает Руби.
Я подхожу ближе и внимательно всматриваюсь в единственный предмет, скрытый в этом бархате. Деревянный лук, выполненный вручную, выглядит слишком просто на фоне остальных вещей в лавке Голда.
Дерево грубой обработки, тетива, скрученная из волокон льна.
— Он, — киваю я и наконец беру его в руки.
Окружающие предметы снова приобретают краски. И первое, что бросается в глаза — алые пятна крови на светлом дереве.
— Надо поторопиться, Румпель может вернуться в любое время, — говорил Белль.
Но я не могу сдвинуться с места. Лишь продолжаю смотреть на лук в своих руках, и в моём воображении эти маленькие капли крови превращаются в реки, стекающие по пальцам к локтю и падающие на пол мне под ноги.
Чужая кровь, так хладнокровно пролитая моими руками.
— Лу, ты идёшь?
Я вздрагиваю. Полка уже уехала обратно. Видимо, Белль повторно нажала на ту секретную кнопку. Руби повторяет свой вопрос. Я прочищаю горло: