Берега вечности. Хроники Эллизора, часть 3
Шрифт:
– Кстати, давно хотел спросить тебя, - сказал Яков.
– В своё время, ещё за пару лет до катастрофы в Маггрейде, у нас в старом Эллизоре произошла одна странная история с неким Чужестранцем...
– Это когда отдал концы ваш хранитель Анасис?
– Да, именно тогда. Так вот. Кто на самом дел был этот самый Чужестранец и куда потом девался, так и осталось неизвестным.
– Я не в курсе, - проговорил Геронтиум, не спеша вытирая салфеткой губы, словно бы в раздумьях, а не съесть ли ему ещё что-нибудь.
– Этот ваш Чужестранец точно не имел к Маггрейду никакого отношения.
– То-то и странно, что он появился словно бы ниоткуда и словно никуда исчез. А между тем мою покойную мать просто трясло при одном упоминании об этом Чужестранце. Из-за него мы с ней и пострадали. Были вынуждены бежать из Эллизора!
Геронтиум невольно зевнул. Его начала бороть обычная для него дневная сонливость.
– К сожалению, я не успел в своё время толком
Великий посвящённый постарался скрыть своё раздражение: он слишком хорошо знал Геронтия Нома и никогда не любил его, чтобы ещё и всерьёз на него гневаться. Да, хитёр, коварен, деловит и подловат, но не умеет мыслить стратегическим, его удел - мелкая тактика, и подлости его тоже всё больше мелкие и чуждые настоящей стратегии, настоящей политической страсти или, иначе говоря, настоящей воли к власти. Конечно, порой и мелкая подлость в ближнем опасней, чем крупная, потому что мелкую подлость легче упустить, просмотреть. Стало быть, приходилось быть внимательней и употреблять дополнительные усилия. А будь в подручных другой человек - помасштабней, с одной стороны было бы надёжней, можно сказать. Для дела, разумеется. Но, конечно, не спокойней, нет. Потому что подручный более масштабного склада легко может начать и сам метить во властители, точнее - на место главного властителя. Почему, кстати, великий Посвященный и избегал иметь в подручных слишком незаурядных и талантливых. В этом смысле Геронтиум был более или менее на месте. Но Яков поступил ещё мудрее: само место главного властителя в Эллизоре был как бы вакантным, его временно замещал он, верховный жрец, и эта временная ситуация наместничества длилась уже не один год, так что почти все в Эллизоре привыкли к тому, что трон, фактически, никем не занят, точнее - Великий посвящённый является его блюстителем, тогда как Совет сенаторов, как и полагается, продолжает собираться в урочное время, хотя и самим сенаторам давно было понятно, что их статус и деятельность имеют исключительно номинальный характер.
Так оно было безопасней во многих отношениях. С одной стороны сам Яков вроде как и не был венценосцем и покушаться на его статус жреца кому-либо было бессмысленным по той простой причине, что жрецом как таковым нельзя стать, заняв вакантное же жреческое место, им, настоящим магом, надо вообще быть, а такого рода конкурентов у Яков во всём Эллизоре просто не было, поскольку сам институт жречества находился в зачаточном состоянии (Великий посвящённый особо и не давал ему развиваться). А с другой стороны покушаться на пустующий трон, конечно, можно, но это несколько иного рода покушение, чем попытка узурпировать или отнять власть у имеющего место быть сюзерена. Но поскольку такового в наличие пока не было, а самому Якову довольно успешно удавалось манипулировать общественным мнением, внушая, что до дня Великого Торжества во главе Эллизора не может обрестись истинный правитель, что таковым будет исключительно только герой и спаситель, который восстанет тогда, когда торжеством Эллизора будет освобождение от внешних пограничных пут, а также победа над всеми опасностями и завоевателями, которые проявят себя в свою очередь, когда эти самые внешние путы падут, - в общем, такого рода идейные построения имели успех и силу в народе, что и позволяло Якову удерживать полноту власти над всем Эллизором. Хотя, разумеется, кучка сенаторов и презренной эллизорской аристократии продолжала оставаться недовольной и плести те или иные интриги, а то и заговоры, однако все они до сего времени особой опасности не представляли, потому как сама эллизорская аристократия на серьёзное восстание против власти Великого мага была просто-напросто неспособна. Слишком погрязла в собственной неге и довольстве.
Однако ухо всё же приходилось держать востро. Здесь, кстати, тот же Геронтиум вполне справлялся. Вместе со своей жандармерией. А вот, если говорить о стратегии, о долгосрочном предвидении и планировании, здесь были явные проблемы, тут Яков опять чувствовал себя страшно одиноким. Тот же Геронтиум с его менталитетом начальника полицейского участка, кроме текущих оперативных комбинаций, тотальной слежки и мелких интриг, ни на что большее опять же не годился. Но, хуже того, интуитивно Великий посвящённый ощущал появление какой-то новой опасности, сущность которой пока они никак не мог уловить, что и было странно, ведь обычно он легко определял для себя, чего именно нужно опасаться и какого подвоха ожидать. В этот раз (со всем новостями и явно назревающими переменами!) что-то было не так. Да ещё и почему-то Чужестранец этот самый вдруг вспомнился. Тот, который сыграл в судьбе Якова, можно сказать, что роковую роль. И о ком долгие годы и даже десятилетия Великий посвящённый и вовсе не вспоминал, не приходил этот самый Чужестранец ему на сердце...
– Значит, посылаю отряд в Ловерок?
– прервал Геронтиум размышления Якова.
– Да!
– встрепенулся Великий посвящённый и, к большому удивлению своего собеседника, добавил: - Жаль, конечно, Артура, ему будет трудно подыскать замену. Пока отправим во главе отряда... Гвидо...
Геронтиум не смог сдержать удивления:
– Гвидо вместо Артура? Не рано ему?
– Ничего. Хватит бить баклуши. Пора ему чему-то уже учиться. Тем более, что разделение заканчивается. Спокойной жизни скоро уже всё равно не будет!
– Пусть так, но Артур умел ладить с обрами и хамтами. Справится ли с ними Гвидо? Кроме того, ему придётся открыть тайну взаимной торговли с обрами! И тайну зелья тоже, иначе... обры могут взбунтоваться.
Но и тут Яков не отступился:
– Ничего! Гвидо... он, как раз съест эту тайну, не подавится. Пусть привыкает. Это Роллану нельзя доверять такие вещи, а Гвидо, хоть с виду и хлипковат, впишется. Пообещаем ему что-нибудь с этого, тот же Ловерок в вечное владение, он проглотит!
Геронтиум в очередной раз кивнул и с внутренним обмиранием подумал, что Великий посвящённый вновь и вновь открывается ему какой-то новой и ранее не ведомой гранью своего незаурядного характера.
Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
БЫТОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОКОЁМОВЫХ
Поскольку ремонт во всей квартире сделать никак не удавалось, то супруга о. Максима матушка Катя решила, что ремонту быть хотя бы на кухне. Оно и, действительно, того требовало: линолеум местами вздулся, потолок закоптился, а кухонные шкафчики тоже требовали обновления, если не полной замены. Мечтой Кати было приобретение хорошего кухонного гарнитура, однако такого рода покупка только и оставалось в мечтах, поскольку денег на существенные траты просто-напросто не хватало. Это только в бульварных газетах пишут, что у всех попов денег куры не клюют и ездят они исключительно на мерседесах, но, вот, тот же о. Максим, хоть и был настоятелем небольшого храма да ещё в центре самой Москвы, в плане финансовым оказался не самым удачливым батюшкой. Нет, разумеется, вместе с семейством он никогда не бедствовал и не в коей мере, что называется, не голодал, но общие доходы у храма были не слишком велики, многое съедали элементарные коммунальные платежи, да и привычки запускать руку в храмовую казну этот священноиерей не имел, довольствуюсь тем, что предпочиталось ему, согласно ведомости в бухгалтерии, ну, ещё разумеется требами и отдельными пожертвованиями ему лично от некоторых благочестивых прихожан. Последними он тоже не пренебрегал, но на мерседес всё же не хватало. Правда, мерседес был ему не нужен, обходился более скромной маркой, но в настоящий момент не хватало и на хороший кухонный гарнитур. На простоватый и дешёвый, наверное, хватило бы, но Катя такой не хотела, потому что такой именно уже имел место быть.
Некоторое время матушка довольствовалась намерениями о. Максима нанять квалифицированную бригаду, которая за пару дней осуществила бы полный ремонт кухни, благо, что один прихожанин обещал в этом деле по своей линии помочь, что было бы, опять же, существенно дешевле, но что-то у этого прихожанина от раза к разу всё не клеилось и квалифицированный ремонт кухни всё время откладывался на неопределённое будущее. В конце концов Екатерине Окоёмовой это надоело, и она решилась на ремонт неквалифицированный. То есть, для начала покрасить на кухне потолок. Своими силами. Краской, которую купил на строительном рынке о. Максим. К этому делу он купил ещё и пару валиков, не считая нескольких разномерных кистей. Дочерей, благо были весенние каникулы, предусмотрительно отправили с ночёвкой к дедушке, то есть Окоёмову-старшему, который своих внучек обожал и всегда был готов принять у себя на даче, если, конечно, не оказывался уж очень занят какими-то своими пенсионными делами, поскольку даже на пенсии оставался личностью востребованной в разного рода общественных фондах, слётах и заседаниях.
На этот раз повезло: сам приехал за внучками. Иногда Кате казалось, что мог бы Окоёмов-старший и деньгами побольше помочь (на тот же гарнитур, к примеру дать), но дедушка был в этих вопросах прижимист, сам инициативы не проявлял, а просить у него денег на тот же гарнитур они оба стеснялись.
– Ты, понимаешь, он на самом деле такой!
– неоднократно, повторяясь, объяснял супруг.
– Правда, бывают иногда во власти и бессребреники! Он такой, вот, бескорыстный...
– Атеист!
– безапелляционно подсказывала Катя.
– Ну, не такой уж он и атеист, - вздыхал из-за отца о. Максим.
– Скорее, он просто стихийный... э-э...
– Безбожник!
– продолжала супруга.
– Да ладно тебе!
– начинал сердиться супруг.
– Твои, вон, тоже хороши!
– Мои-то хоть в храм ходят!
– И помогать нам совсем не помогают, а мой хоть наших к себе порой берёт!
– Ну да, на дачу... которую ведь приватизировал себе, когда можно было, бессребреник наш!
– Это ему в свой время друзья помогли. Однопартийцы! Просто настояли! А то бы мы сейчас все вместе в одной квартире жили!
– воскликнул тогда о. Максим и, наконец, обиделся: - Что ты вообще к отцу прицепилась?! У-у, злюка!