Берегись вурдалака
Шрифт:
Более он ничего не сказал, лишь доброжелательно улыбаясь глядел на присутствующих. И точно — лица господ вурдалаков понемногу делались светлее, губы сами собой раздвигались в улыбку, в глазах зажигались огоньки. Кто-то даже неуверенно рассмеялся, но, обернувшись на князя Григория, резко замолк. Однако этого хватило, чтобы через миг все собрание, включая председателя, уже зашлось в одном общем и как бы беспричинном хохоте. Каширский сделал легкое движение плечами, как бы обозначая «цыганочку», и молодой вурдалак, схватив в охапку лаптоп, вскочил с места и пустился в пляс.
— Довольно! — крикнул князь Григорий. Каширский провел ладонью перед лицом, словно бы снимая чары, и дикие пляски тут же прекратились. Князь Григорий спрыгнул со стола и как ни в чем не бывало занял свое председательское место.
— Да-а, — отдышавшись, проговорил князь, — это вам, понимаете ли, не хухры-мухры. Только у другой раз, любезнейший, вы таких шуток с нами не шутите… Ну а вы, сударь, чем нас порадуете? — обратился он ко второму Каширскому.
— Я не какой-нибудь там шарлатан и на вякую дешевку не размениваюсь, — заговорил второй Каширский приятно-обволакивающим бархатным голосом. — Я психотэрапэут высшей категории и действую на сознание и на организм пациентов посредством установок. Сейчас ваши глаза закроются, но уши и другие органы будут воспринимать мои устаноуки…
Гробослав включил диктофон, и оттуда полилась медленная успокаивающая музыка. Каширский-второй чуть поморщился — очень уж низким было качество воспроизведения — но продолжал вещать:
— Даю вам устаноуку на добро. Все ваши тревоги улетучатся, болезни отступят, швы рассосутся, телесные и душевные раны затянутся, микробы разбегутся, будто черти от ладана…
«Психотэрапэут» говорил и говорил, а все честное собрание во главе с князем Григорием погружалось в спячку, даже «первый» Каширский начал клевать носом. Бодрствовал один лишь барон Альберт — он с немалым удивлением взирал на «сонное царство», устроенное этим невзрачным на первый взгляд человеком.
Насладившись видом спящих вурдалаков, Каширский скомандовал:
— Все, сеанс окончен, подъем.
— Ну что ж, любезнейший, вы тоже не хухры-мухры, — похвалил князь Григорий. — Теперь дело за малым: установить, кто из вас обоих настоящий Каширский, а кто самозванец. — Князь окинул взором соратников. — Какие будут мнения?
Соратники молчали — обычно они предпочитали не иметь своего мнения, полагаясь на мнение князя Григория. Первым отважился юный секретарь. Зачем-то еще разок заглянув в лаптоп, он с важностью прокашлялся:
— Ваша Светлость, а что если оба — настоящие?
Князь насмешливо глянул на него, но ничего не сказал.
— Или оба — самозванцы, — предположил кто-то из старших товарищей.
Тут взор князя Григория упал на обоих Каширских, которые смиренно стояли в сторонке, ожидая решения своей участи.
— А вы, достоуважаемые, побудьте покаместь там, — он указал на дверь, ведущую в соседнее помещение. Каширские безмолвно повиновались. — Ну, господа, какие еще будут мнения нашчет этих обоих кудесникоу?..
Место, куда «сослал» князь Григорий обоих соискателей должности Каширского, оказалось небольшой подсобкой, где хранили офисную технику, которая морально устарела, а выкидывать жалко. Были там и несколько кресел на колесиках, одно из которых тут же оседлал второй Каширский.
— Ну что, дорогой коллега, так кто из нас настоящий Каширский? — насмешливо спросил он.
— Вы, Анатолий Михалыч, — вздохнул первый Каширский. — Не пойму только одного — как это вы, с вашей мировой известностью, сюда угодили?
— А это из книжки «Гипнотизеры шутят», — ухмыльнулся Анатолий Михалыч. — Ну а ежели серьезно — меня пригласили. А я, дурак, «купился», думал, что встречу тут саму Абаринову. Больно уж хотелось дать ей какую-нибудь «установочку» за то, что меня в своих глупых книжках так расписала, пасквилянтка!
— Ну и как?
— Что — ну и как? Она, оказывается, живет совсем в другом месте, и даже в другой стране, а к этому идиотскому клубу имени себя любимой никакого отношения не имеет!
— Ну так что будем делать? — задался практическим вопросом первый Каширский.
— Идемте! — Второй столь решительно поднялся, что кресло откатилось в угол подсобки и чуть не опрокинуло какой-то навороченный агрегат.
Когда они возвратились в залу заседаний, там шло обсуждение жизненно важного вопроса о задолженностях по членским взносам.
— Ну? — князь Григорий исподлобья глянул на Каширских.
Анатолий Михалыч не спеша прокашлялся:
— Господа! Самозванец — это я. А вот вам истинный Каширский.
Произнеся это, он энергично пожал руку своему сопернику, а сам покинул контору столь резво, что никто даже не успел его остановить.
— Ну что ж, господин Каширский, добро пожаловать у наше обшество, — блеснув клыками, гостеприимно пригласил князь Григорий, после чего бросил недвусмысленный взор на Гробослава: — А с тобой, друг любезный, мы еще разберемся.
— В каком смысле? — пролепетал Гробослав.
— Значит, самозванцеу приводим? — задушевным голосом осведомился князь. — А я-то, наивный, считал тебя у числе самых верных сподвижникоу, на которых у трудный день могу положиться…
Гробослав пал на колени:
— Князь, не виноватый я! Он сам позвонил!
— Куда он тебе позвонил? — отмахнулся князь Григорий, словно от надоедливой мухи.
— На передачу, в прямой эфир, — совсем тихонько произнес Гробослав.
— Ах, на переда-ачу! — обрадовался князь Григорий. — Уж не на ту ли передачу, где ты поливал грязью несчастную вдову, как ее?.. — обернулся князь к Альберту.
— Ольга Ивановна Шушакова, — услужливо подсказал барон.
— Сам знаю! — Князь Григорий вновь оборотился к Гробославу. — Значит, самозванцеу подсовываем — раз. Клеветой занимаемся — два…