Беременна от бабника
Шрифт:
К: Яна, неделя прошла! Ты делаешь из меня безумца. Так долго даже мировое соглашение о разделе имущества не принимается, сколько ты принимаешь простое решение. Что тебя смущает?
Я: Может быть, мне просто нравится переписываться с тобой. Ты ведь редко меня этим балуешь... Сладких снов, Кирилл (чертёнок, сердечко).
Отправив сообщение, я гипнотизирую экран, чтобы удостовериться в том, что он его точно прочтёт. Я нарушила его условие и теперь в ожидании ответной реакции.
Ждать долго не приходится.
Секунды
Полундра!
Судорожно подскакиваю с кровати к зеркалу, поправляю свои спутанные волосы. Появляется желание переодеться во что-то более..? Более сексуальное, чем пижама в клеточку, но в итоге ставлю себя на место. Гордо принимаю звонок, состроив максимально пофигистическое выражение лица.
— И что это сейчас было? — спрашивает он, сведя брови к переносице.
Тусклый свет лампы падает на его небритое лицо. Голова его покоится на белоснежной подушке, рука заведена за неё, и даже виднеется кусочек обнажённой груди, что я невольно вытягиваю шею, словно у меня получится увидеть больше, чем может позволить диагональ экрана.
— Что именно? — хлопаю глазками, тоже кладу голову на подушку, рассыпав на ней свои волосы.
— Ты отправила мне какую-то хрень.
— Это чёртик и анимированное сердечко.
— И что они должны означать? — сощуривается. — Какое-то зашифрованное послание? Так ты объясни, расшифровщик из меня хреновый.
— Забей, — отмахиваюсь.
Не поиграть даже с ним.
— Ты подумала?
Театрально вздыхаю.
— Не-а.
— Когда?
— Не знаю.
— А кто знает? — в упор смотрит, лицо его — неподвижная маска, а в следующую секунду его плотно сжатые губы сменяются дьявольским оскалом. — Ты смотри, я ведь могу послать всё к чёрту. Без твоего ведома приехать к твоим родителям, и сообщить им пренеприятнейшее известие. Чем дольше ты тянешь, тем делаешь только хуже.
— Хорошо.
— Что, хорошо?
— Я согласна, но у меня к тебе есть четыре важных условия.
Он настораживается. Сглатывает.
— Слушаю.
— Первое, — я загибаю пальцы у экрана, — мы просто спим. Секс по дружбе. Никаких чувств и никаких обязательств. Не согласен — можешь прям сейчас рассказывать о нас родителям, но после этого ты больше никогда меня не увидишь, — он замолк наконец, буравит моё нутро, не моргает и даже не дышит, — Что ж. Второе, — никто не должен узнать о нас. НИКТО! Ни друзья, ни члены команды, ни даже твои тёлки, чтоб их, — он всё ещё не двигается. — Третье, — встречаемся только тогда, когда я захочу, а это значит, ты не будешь приезжать ко мне, когда тебе вздумается, — он сверлит меня пристальным взглядом, а меня веселит такая реакция.
— Ну и? Что там в твоём четвёртом сраном пункте?
— А в этом сраном пункте у меня абсолютно то же самое, что и в первом: никаких обязательств, но, — выставляю палец с победной улыбкой на лице, — звонки перед сном с тупыми эсэмэсками и кучей долбаных смайликов с сердечками входят в наше соглашение. Эт я люблю! Ну так что? Тебя устраивает такое?
Он долго молчит. Я думала, картинка зависла, но когда увидела как задёргался его глаз,
— Мне надо подумать, — сердито бросив, отключается, а я утыкаюсь носом в подушку и разражаюсь безудержным смехом.
Да! Я сделала это! Я перетянула одеяло на себя.
Неужели у меня получилось найти ключик к самому Кириллу?
Но могут ли меняться люди, причиняющие боль... Могут ли прогнуться под того, кого до этого ни во что не ставили.
Как бы мне теперь самой не заиграться...
Руки так и норовят схватить телефон и написать ему что-нибудь приятное... или игривое. Посмотреть на его реакцию.
Но вместо телефона я беру давно забытую гитару. Я погружалась в волнующие воспоминания всякий раз, когда касалась упругих струн, поэтому я не притрагивалась к ней около двух месяцев.
Это Кирилл подарил мне её на пятнадцатилетие. Помню, я всю голову сломала, гадая, какой же подарок меня ждёт. Конечно же, я не угадала. Но я была в диком восторге, и уже тогда впервые поставила ему условие: обучить меня играть на ней.
Наверное, это и послужило неким толчком для зарождения во мне чего-то прекрасного. То, как он прикасался к моим пальцам, сколько времени со мной проводил, пока я делала вид, что у меня ничего не получается. В этом не было ничего особенного, но моё чистое сердечко уже тогда растаяло.
Беру в руки гитару, ставшую для меня и сильнейшим возбудителем, и раздражителем одновременно, кладу на живот. Перебираю струнами, рождая неизвестную мелодию.
"Нервы оплавлены, сердце раздавлено.
Самой себе я теперь предоставлена.
На муки вечные приговорена
Больна?
Нет, всего лишь влюблена..."
Да чтоб тебя...
Я стала слабой и слишком зависимой от него.
Нащупав телефон, открываю нашу переписку.
Я: Не спишь?
Кирилл читает сообщение, так скоро, будто он дежурил у телефона. Молчит минуту, две, пять. Проходит десять минут — и ничего.
Я: Я же вижу, что ты ещё не спишь. Ответь мне.
Дурочка, не удержалась. Поставила себя в неудобное положение. Он снова сверху, а я вновь пала вниз.
Жду ещё какое-то время и голову посещает идея...
Хм... а почему бы и нет?
Я: Я не могу уснуть. Вся мокрая уже. Я хочу тебя.
Телефон в моих руках мгновенно начинает вибрировать от звонка по ФейсТайму.
— Ах, ты говнюк! Да ты издеваешься? — обиженно отвечаю на первом гудке. Я в шоке. — Значит, вот что тебя больше всего интересует?
— Не больше, чем тебя, — хищно улыбается он. — Только скажи, где и когда? Я выжму твои трусишки.
— Я передумала, — в его манере отвечаю и сбрасываю.
Следом пишу ему сообщение: Сладких снов, извращенец (смайлик с поцелуйчиками)
К: Ты серьёзно? (блюющий смайлик)