Беременна в расплату
Шрифт:
Радоваться должна, что отпустил меня, но вместо этого на душе ужасно паршиво.
Бегу по коридору, мне навстречу появляется Айше. Смотрит на меня встревоженно. Вид у меня, наверное, тот еще.
— С тобой всё в порядке? — спрашивает на ломаном русском.
— Оставь меня в покое!
— Идём, я отведу тебя в твою комнату.
— Я всех вас ненавижу!
— Для меня тут всего лишь работа. Поверь, мне не нравится, что произошло с тобой. Это ужасно… Но ведь
Айше понимает, что произошло, и от этого мне становится ещё паршивее.
— Держись, девочка. Поверь, в жизни есть вещи куда более ужасные.
— Уж прости, мне сейчас не до твоих глубокомысленных изречений. Можешь оставить меня одну?
— Да, конечно, — поджимает губы Айше и уходит из комнаты.
Понимаю, что обидела ее, и что она вряд ли этого заслуживает. Она лишь хотела меня поддержать. Я же повела себя грубо. Это мне не свойственно. Но может быть дело в том, что меня больше нет? Меня прежней. Все растоптано.
Прежде всего мне необходимо смыть с себя все что произошло. Захожу в ванную, первым делом выбрасываю испорченное белье в мусорную корзину. Порванное платье — туда же. Затем долго стою под обжигающе горячими струями воды.
Перед глазами мелькают картины произошедшего. Давид. Его обнаженное тело, его руки, сжимающие меня в объятиях. Потом лицо Айше. Жалость, которая была написана на ее лице — еще унизительнее.
Не хочу быть слабой, не хочу быть жертвой, добычей, но стечение обстоятельств сделало меня именно такой.
Вымывшись, вытираю себя досуха, надеваю пижаму и падаю в постель. Усталость берет свое. Сжимаюсь в комок, накрываюсь с головой и проваливаюсь в сон моментально.
Но сон короткий. Я просыпаюсь, когда еще не рассвело. Сон больше не идет. У меня все болит, и внутри, и снаружи. Едкие слезы текут по щекам. Потом снова забываюсь на короткое время. После следующего пробуждения вскакиваю и бегу в ванную, меня тошнит. Потом снова принимаю душ.
Выхожу в полотенце и замираю — посреди моей комнаты стоит Байратов.
— Что ты здесь делаешь? — восклицаю нервно. Меня охватывает паника. Что ему нужно от меня? Не могу смотреть ему в глаза. Я ни в чем не виновата, и в то же время испариться, исчезнуть хочется.
— Зашел узнать как ты.
— Мне не нужна твоя забота!
— Это я вижу. Отлично, ты в порядке, раз способна психовать и огрызаться.
Сказав это, разворачивается и уходит, а я бросаюсь на постель, обхватываю колени. Зачем он проявляет заботу? Так только хуже! Я не должна чувствовать к нему ни грамма доброты, надежды или доверия. Он мой злейший враг!
Дверь в комнату снова открывается. Я уже готова к очередной стычке, но заходит Айше.
— Что тебе нужно? — спрашиваю грубо. Мне не свойственно
— Меня прислал ваш отец. Хочет, чтобы вы спустились в столовую, к завтраку. Я хотела сюда принести, но ему это не понравилось.
— Папа? Ты не врешь мне?
— Зачем мне врать? — пожимает плечами. — Так идешь? Я провожу вниз.
— Да, я сейчас… Дай пять минут, хорошо. Я быстро соберусь.
Настроение меняется, я снова живу надеждой, что все закончится, что меня заберут из этого кошмарного места, где я бесправная кукла. Где вынуждена отдаваться равнодушному мужчине. Которому я нужна лишь в качестве игрушки. Или мести.
— Папа! — не могу сдержать восклицание еще стоя на лестнице. Сбегаю вниз, обнимаю единственного родного мне человека.
— Ну что ты, Есения.
— Да уж, а нам где радушный прием, — фыркает Соня.
— Нашла чего ждать. Зачем мы ей теперь, — замечает Надежда.
Мачеха и сводная сестра тоже здесь, и я не могу сказать, что рада этому.
Наоборот, чувствую тревогу.
— Мы отойдем на пару минут, пока Есении не принесли завтрак.
— Это что еще за секретики? — недовольно хмурится Надежда.
— Тебе сложно подождать? — грубо осаживает ее отец.
— Да нет, ты чего психуешь, Артем? — кривится недовольно.
— Я же сказала, он не с той ноги встал. Забей на них, — отмахивается Соня. — Ой, милая девушка, а можно мне еще один круасан с шоколадом? Такая вкуснятина!
— Сейчас принесу, — говорит Айше.
Мы с папой выходим на балкон.
— Что происходит? Зачем они здесь?
— Приехали на вашу свадьбу с Давидом.
— Я думала… это все страшилки. Ты же не серьезно? — заглядываю отцу в глаза с надеждой, которая тает.
— Прости. Ничего нельзя уже сделать. Обещаю, я вытащу тебя, но позже.
— Когда? Сколько я должна буду играть роль? Это невыносимо! Можно свихнуться… Ты этого хочешь?
— Конечно же нет, Есения! Ты моя дочь и я хочу тебе только добра. Прости, я ничего не могу сделать. Даже если бы я пустил себе пулю в лоб, они уже не отступят.
— Не говори так. Только не это. Даже думать не смей!
— Я пытаюсь найти выход. Потерпи немного. И еще. Твоя мачеха и сестра не должны ничего знать. Они думают… у вас любовь.
— Что? — меня душит истерический смех.
Прости, дорогая. Им опасно знать правду. Да и не нужно.
Глава 9
Давид
Есении идеально удается заставить почувствовать себя настоящим подонком.
Задумчиво смотрю на пятно крови на постели. Хотя бы в этом ее отец не солгал. Она была невинной. Я стал ее первым мужчиной. Впрочем, что это вообще значит?