Берг
Шрифт:
— Что ты скрываешь? Ниард?
— Спросите у неё…
— Она никогда не скажет, я уже пробовал… Ты же взял с неё слово, верно?
— Я не хочу! — Он дёрнулся всем телом и рывком поднялся на ноги, теперь глядел на барона сверху, он был выше его, но барона Дарла это нисколько не смущало. Маркграф отвернулся и, помолчав немного, добавил:
— Я много лет жил с этим и буду жить дальше. Вы приедете и уедете, а я останусь. Я никому никогда не говорил и не скажу. — Резко обернулся и добавил к уже сказанному:- Это — моё! Только моё!
— А если я смогу помочь?
Ниард вдруг рассмеялся
— Не надо, барон… Мне никто не поможет, кроме меня самого, а я не хочу. Меня устраивает моя жизнь… — Барон перебил его:
— Ты болен?
— Нет! Конечно, нет… Не пытайтесь, пожалуйста. Я понимаю, что вы радеете за неё, но, поверьте мне, её устраивает жизнь со мной. Мы живём по обоюдному согласию. — Он усмехнулся. — Как вы думаете, что должна испытывать девушка после того, как пережила насилие? Как она должна относиться к мужчинам? Ко всем мужчинам… Вы пробовали поставить себя на её место? Что она пережила, понесла от насильника, и никто не захотел её понять, даже родной отец…
— Подожди! — Барон Дарл перебил его. — Ты ведь не спишь с ней, правда? — Маркграф промолчал на этот вопрос. — Ты не трогаешь её, а как же ты?.. У тебя есть любовница? Здесь, в Берге? Кто она? — Он нахмурился, вспоминая всех женщин в замке — одни служанки, но со всеми господин был официально сдержан. — Как же ты…
— Не утруждайте себя, пожалуйста! — Теперь настала очередь Ниарда перебить его. — Хватит! Я не хочу больше об этом говорить… Уже поздно…
— Подожди! — Барон понимал, что если сейчас он не услышит всей правды, то не услышит её уже никогда. — Ниард! Это же не всё!
— Что? Что вам ещё от меня надо? Да, я не сплю с вашей племянницей, потому что она сама об этом попросила, потому что она боится мужчин. Да, возможно, у неё никогда не будет детей, можете так и передать своему сеньору, её отцу…
— А ты? Ты же можешь развестись и жениться заново! Тебе нужна полноценная жена и наследники, тебе нужны сыновья.
— А вашу племянницу выставить на улицу?
— Она могла бы уйти в монастырь.
— Граф не допустит этого.
— Ты можешь сам отпустить её…
Стоп! Об этом Ниард не думал, конечно, он ведь мог сам после развода отпустить её в монастырь, но он никогда не думал об этом, и слова барона вызвали раздражение. Барон спросил мягко:
— Ты сам прикрываешься ею? Так? Тебя вполне устраивает то, как вы живёте? Ты скрываешь свою любовницу? Кто она? Это какая-то влиятельная дама? — Ниард поморщился, как от сильной головной боли. — Она замужем, да? Ты боишься назвать её имя? Боишься гнева её мужа? Вы где-то тайно встречаетесь? Кто об этом ещё знает? Ты знаешь, как это опасно?
Ниард всердцах вскинул руки и стиснул запястьями виски, силясь хоть как-то остановить это безумие, прекратить то, что слышал, зашептал:
— Нет… Нет… Нет… Нет у меня никакой любовницы…
— Конечно, ты слишком молод, чтобы иметь влиятельную любовницу. — Барон помолчал. — Если это не женщина, то… — Глаза барона Дарла стали больше в два раза. — Мужчина? Ты связан порочной связью с мужчиной? Содомский грех! Боже мой! Ниард! — Сказать, что барон был удивлён — ничего не сказать! — Кто это? Это барон Гердис?
— Да нет же! Господи! — Ниард взорвался, сверкая глазами. — Вы с ума сошли! Нет! Нет у меня никаких мужчин и женщин нет!
Барон Дарл долго молчал, глядя в лицо молодого человека, пытаясь понять, что у него на душе, что в голове. Осторожно спросил:
— У тебя ни разу не было женщины?
Ниард вскинулся и гневно глянул исподлобья.
— Это легко исправить. Надо найти нормальную взрослую женщину, чистую и…
— Нет! — нервно перебил маркграф, сверкнув в полумраке белой полоской зубов. — Хватит! Никого мне не надо! Вы слышите меня? Никого!
— Ты боишься? Все боятся… Ничего в этом страшного нет. В первый раз всегда так…
— Нет! Никогда! Никогда больше…
— Больше? — Барон нахмурился. — Ну-ка, рассказывай. Ты отсюда не выйдешь, пока всё не расскажешь. Понятно тебе?
— Нет! Я никому и никогда этого не расскажу…
Барон подошёл к двери маленького кабинета и, сложив руки на груди, встал, прислонившись плечом к косяку, без единого слова дав понять этим, что, в самом деле, не выпустит из комнаты.
— Я подожду. Сегодня ночь откровений. Можешь сесть на стул ко мне спиной, представь, что меня вообще здесь нет. — Но Ниард глядел барону в лицо и отрицательно медленно качал головой из стороны в сторону, словно говоря: "Никогда… Никогда… Никогда…"- Ниард, ты всё равно должен когда-нибудь всё рассказать. Поверь мне, тебе станет легче. Я не буду смеяться и никому не расскажу.
Он мучился, метался по всей комнате туда-сюда, пинал стулья и швырял какие-то бумаги на столе, нервно рылся кочергой в камине, но барон Дарл даже не шелохнулся в дверях, только следил глазами за его перемещениями.
Наконец, маркграф сел на стул и устало запустил пальцы в волосы на затылке, с отчаянием поглядел исподлобья на своего "мучителя".
— Она была женой моего старшего брата… — Замолчал, будто ждал осуждений, но молчание барона подстегнуло его говорить дальше. — Мне было четырнадцать, а она была старше меня на восемь лет… Она была красивая… Очень… — Он говорил, говорил и говорил. Говорил так, как не говорил, наверное, ни с кем в своей жизни. Сначала короткими обрывистыми фразами, потом всё полнее, рассказывал о своих чувствах, о том, что переживал, о чём думал, обо всех своих попытках близких отношений с женщинами, об их насмешках и непонимании, о своей боли и о своём отчаянии.
И чем больше барон Дарл слушал его, тем больше понимал, что всего его жизненного опыта, всей его мудрости не хватит для того, чтобы исправить всё то, что было сделано много лет назад.
Чем он мог помочь этому парню? Что он мог сделать? Если бы он попросил его о чём-нибудь другом: написать письмо королю, провести торжественный приём, заключить торговый договор — пожалуйста! — он бы справился. Но он не женщина, чтобы суметь помочь в этом случае. Что можно здесь сделать?
— И ты решил больше всю жизнь не пытаться? — только и спросил. Маркграф посмотрел на него и ничего не ответил. — Господи, Ниард, тебе было четырнадцать лет, ты ничего из себя не представлял и был никем, сейчас ты маркграф, зять графа, хозяин замка и сеньор, и из-за какой-то дуры ты ставишь на себе крест? Когда-нибудь всё изменится. Ты встретишь нормальную женщину, и она поймёт тебя…