Берлин, Александрплац
Шрифт:
Пить-то все-таки еще хочется, думает между прочим во время чтения Франц, двух кружек мало, а от разговоров тем более в горле пересохло. Затем ему вспомнилось, как он пел; он почувствовал себя дома и стиснул Лине локоть.
Та чует утреннее благорастворение воздухов. Проходя по Александрштрассе на Гольцмарктштрассе [257] , она мягко прижимается к нему: Не объявить ли им себя в скором времени настоящими женихом и невестой?
257
Гольцмарктштрассе – большая улица вдоль реки Шпрее на востоке Берлина, в районе Янновицкого моста.
Вот он какой, наш Франц Биберкопф! Под стать античным героям!
В этом Франце Биберкопфе, бывшем цементщике, перевозчике мебели и так далее, а в настоящее время газетчике, почти сто кило живого веса. Он силен как кобра [258] и снова состоит членом атлетического клуба. Он носит зеленые обмотки, башмаки с гвоздями и непромокаемую куртку. Денег вы у него много не найдете, они поступают к нему постоянно, но мелкими суммами, тем не менее пусть-ка кто-нибудь попробует его задеть.
258
Он
Мучают ли его, после того, что было – Ида и так далее, – угрызения совести, кошмары, тревожные сны, терзания, эринии [259] времен наших прабабушек? Ничего подобного! Необходимо учесть изменившееся положение. В свое время преступник был человек, проклятый Богом (откуда ты это знаешь, дитя мое?) перед алтарем, например Орест, который убил Клитемнестру [260] , и имя-то такое, что не выговоришь, но ведь как-никак она была его мать. (Да вы, собственно, про какой алтарь толкуете? Ну-ка, найдите у нас церковь, которая оставалась бы открытой ночью!) То-то, я и говорю, что положение изменилось. Хой-хо, ату его – разевают на него пасти страшные чудища, косматые ведьмы со змеями в волосах, собаки без намордников, в общем довольно несимпатичный зверинец, но добраться до него не могут, потому что он стоит у алтаря: это, знаете, такое было у античного мира представление; и вся эта нечисть пляшет вокруг него, в том числе и собаки. Без арф, как поется в песне, происходит эта пляска эриний [261] , которые затем обвиваются вокруг преступника: умопомешательство, смятение чувств, словом – подготовка для желтого дома.
259
Эринии – в греческой мифологии богини мести, обитающие в царстве Аида и карающие муками тех, кто нарушил закон.
260
…например Орест, который убил Клитемнестру… – Далее Дёблин вкратце пересказывает один из самых известных античных мифов – миф об Оресте, перемежая древний сюжет реминисценциями об убийстве главным героем своей подруги Иды. Орест был сыном микенского царя, предводителя греческого войска в Троянской войне, Агамемнона и его супруги Клитемнестры. Клитемнестра вместе со своим любовником Эгисфом убила вернувшегося с войны Агамемнона; Орест отомстил за отца, убив Клитемнестру, после чего его начали преследовать эринии, карающие грех матереубийства. По совету Аполлона Орест обратился за помощью к Афине, которая предала дело об убийстве Клитемнестры на рассмотрение созываемого ею специального суда афинских старейшин. Благодаря заступничеству Афины голоса делятся поровну, что по условиям суда означает оправдание Ореста. Миф об Оресте лег в основу трагедии Эсхила «Орестея».
261
Без арф… происходит эта пляска эриний… – Дёблин парафразирует слова хора из трагедии Эсхила «Эвмениды» (ст. 330). Ср. в переводе С. Апта: «Высушит мозг, сердце скует | Чуждый струнам гневный напев. | Черная песнь эриний» (ст. 332–334). В оригинале здесь: монтаж цитат из «Орестеи» Эсхила в популярном немецком переводе драматурга и музыкального критика, ученика Р. Вагнера, Ганса фон Вольцогена (1848–1938), первое издание которого вышло в 1877 г.
Нет, Франца Биберкопфа они не мучают. Так и запишем, приятого аппетита, с повязкой в кармане, он выпивает, у Геншке ли или в другом месте, одну кружку пива за другой, пропуская между ними рюмочку очищенной, так что сердце радуется. Таким образом, бывший перевозчик мебели, а ныне газетчик Франц Биберкопф из Берлина, в конце 1927 года существенно отличается от прославленного древнего Ореста. В чьей шкуре быть лучше?
Франц убил свою невесту Иду, фамилия тут, извините, ни при чем, в расцвете ее лет. Началось это дело во время крупного разговора между Францем и Идой в квартире ее сестры, причем перво-наперво были слегка повреждены следующие органы женщины: кожа на носу, на самом кончике и посередке, находящаяся под нею кость с хрящом, что, однако, было обнаружено лишь в больнице и сыграло затем не последнюю роль в суде, и, наконец, плечи – правое и левое, на них оказались легкие ссадины и кровоподтеки. Но затем объяснение молодых людей приняло более оживленный характер. Выражения «потаскун» и «сутенер» привели крайне щепетильного в вопросах чести, хотя и сильно опустившегося Франца Биберкопфа, весьма расстроенного в тот день еще и по другим причинам, в невероятное возбуждение. В нем трепетала каждая жилочка. В руки он взял только небольшую мутовку для сбивания сливок, потому что он уж и тогда тренировался и растянул себе при этом сухожилие на руке. И вот эту самую мутовку с проволочной спиралью он мощным двукратным размахом привел в соприкосновение с грудной клеткой Иды, своей партнерши в вышеупомянутом разговоре. Грудная клетка Иды была до того дня совершенно целой, без малейшего изъяна, чего, однако, нельзя было сказать о всей маленькой особе, крайне миловидной и привлекательной; кстати: живший за ее счет мужчина подозревал не без оснований, что она собиралась дать ему отставку в пользу некоего появившегося на ее горизонте бреславльца [262] . Как бы то ни было, грудная клетка миловидной девицы оказалась неприспособленной к столь стремительному соприкосновению с мутовками. Уже после первого удара Ида взвизгнула ай! и крикнула Францу, не: Сутенер поганый, а: Опомнись! Что ты делаешь? Вторая встреча с мутовкой последовала при неподвижном положении тела Франца и после четверти оборота вправо со стороны Иды. В результате каковой встречи Ида вообще больше ничего не сказала, a только как-то странно, рыльцем, раскрыла рот и взмахнула обеими руками.
262
Бреславлец – житель Бреславля, города в Польше.
То, что произошло за секунду до этого с грудной клеткой молодой женщины, тесно связано с законами ломкости и упругости, действия и противодействия. Без знания этих законов оно вообще непонятно. Тут придется прибегнуть к следующим формулам:
Первый закон Ньютона гласит: Каждое тело пребывает в состоянии покоя до тех пор, пока действие какой-либо силы не заставит его изменить свое состояние (это относится к ребрам Иды). Второй закон Ньютона о движении гласит: Изменение движения пропорционально действующей силе и имеет одинаковое с ней направление [263] (действующая сила – Франц, вернее – его рука и кулак с содержимым). Величина силы выражается следующей формулой:
263
Первый закон Ньютона гласит ~ одинаковое с ней направление… – Формулировки законов и формулы приводятся, скорее всего, по немецкому гимназическому учебнику физики, изданному ок. 1900 г. Точный источник не известен.
Вызванное силою ускорение, то есть степень вызванного ею нарушения покоя, выражается формулой:
Согласно этому, следует ожидать, да оно так и было в действительности: спираль мутовки сжалась и удар был нанесен непосредственно деревянной рукояткой. А на другой стороне, так называемой инертной или противодействующей, получилось: перелом 7-го и 8-го ребер по задней левой подмышечной линии.
При таком соответствующем духу времени рассмотрении всех этих обстоятельств можно прекрасно обойтись без эриний. Можно шаг за шагом проследить, что сделал Франц и что претерпела Ида. В этом уравнении нет неизвестного. Остается только перечислить стадии начатого таким образом процесса: потеря со стороны Иды вертикального положения и переход ее в горизонтальное как следствие сильного толчка и одновременно затруднение дыхания, сильная боль, испуг и физиологическое нарушение равновесия. И тем не менее Франц убил бы, как разъяренный лев [264] , эту столь близко знакомую ему порочную особу, если бы из соседней комнаты не примчалась ее сестра. Перед визгливой бранью этой бабы он немедленно ретировался, а вечером его уже сцапали неподалеку от его квартиры во время полицейского обхода района.
264
…Франц убил бы, как разъяренный лев… – Сравнение героя со львом перекликается с дальнейшим упоминанием о Киферском лесе (см. с. 103 наст. изд.). В этом лесу обитал опустошавший окрестности кровожадный лев, который был убит Гераклом.
«Хой-хо-хой!» [265] – кричали древние эринии. О ужас, ужас, что за вид – проклятый Богом человек у алтаря, с обагренными кровью руками [266] . Как эти чудища хрипят: Ты спишь? Прочь сон, прочь забытье! Вставай, вставай! Его отец, Агамемнон, много лет тому назад отправился походом на Трою. Пала Троя, и запылали оттуда сигнальные огни [267] , от горы Иды через Афон зажглись смолистые факелы до самого Киферского леса [268] .
265
«Хой-хо-хой!» – Дёблин пародирует реплики хора эриний из трагедии Эсхила «Эвмениды».
266
О ужас… проклятый Богом человек у алтаря, с обагренными кровью руками. – Намек на Ореста, каким он предстает перед зрителями в начале трагедии Эсхила «Эвмениды».
267
Пала Троя, и запылали оттуда сигнальные огни… – Когда Троя была взята греками, на Иде (горная цепь в Малой Азии) зажгли костер; его увидели на заморской горе и зажгли другой костер, и так, от горы к горе, известие о победе дошло до Халкиды и до столичного Аргоса. В оригинале Дёблин парафразирует рассказ Клитемнестры из трагедии Эсхила «Агамемнон». Ср. в переводе С. Апта: «Гефест, пославший с Иды витовой огонь. | Огонь огню, костер костру известие | Передавал» (ст. 293–295).
268
Киферский лес – лес у подножия горы Киферон, в горной цепи между Беотикой и Аттикой. Считалось, что в этой горе, знаменитой своими пещерами, живут эринии. См. также примеч. 174.
Как прекрасно, к слову сказать, это огненное донесение из Трои в Грецию! Какое величие – это шествие огня через море; это – свет, сердце, душа, счастье, экстаз! [269]
Вот вспыхивает темно-багровое пламя и заревом разливается над озером Горгопис [270] , его увидел страж и кричит и радуется, вот это жизнь, и вспыхивает следующий костер, и передаются дальше радостная весть и возбуждение и ликование, все вместе, единым взлетом через залив, в стремительном беге к вершине Арахнейона [271] , и, накалившись докрасна, все сливается в неистовых кликах: Агамемнон возвращается! [272] Что ж, с такой постановкой мы тягаться не в силах. Тут нам приходится спасовать.
269
…свет, сердце, душа, счастье, экстаз! – Здесь и дальше Дёблин пародирует патетический стиль экспрессионистских манифестов. Интересно, что первая драма экспрессионизма – «Троянки» (1915) Ф. Верфеля (1890–1945) – была написана на мифологический сюжет из истории Троянской войны.
270
Озеро Горгопис (или Горгонино озеро) – находится на Коринфском перешейке.
271
Арахнейон (или Утес Арахны) – гора недалеко от Аргоса.
272
Агамемнон возвращается! – Реплика Вестника из трагедии Эсхила «Агамемнон»; ср. в переводе С. Апта: «… он идет сюда, | Владыка Агамемнон …» (ст. 27–28).
Мы пользуемся для передачи донесений кой-какими результатами опытов Генриха Герца [273] , который жил в Карлсруэ, рано умер и, по крайней мере на фотографии в Мюнхенском музее графики, носил окладистую бороду. Мы посылаем радиограммы. Мы получаем на больших станциях переменные токи высокой частоты. При помощи колебательного контура мы вызываем электрические волны. Колебания распространяются сферически. А затем там есть еще катодная лампа и микрофон, мембрана которого колеблется то чаще, то реже, и таким образом получается звук точь-в-точь такой, какой поступил перед тем в аппарат [274] , это поразительно, утонченно, каверзно. Восхищаться этим едва ли возможно; эта штука действует – вот и все!
273
Генрих Герц (1857–1894) – немецкий физик. Экспериментальным путем доказал существование электромагнитных волн. Подтвердил тождественность основных свойств электромагнитных и световых волн.
274
Мы посылаем радиограммы ~ поступил перед тем в аппарат. – Еще одна искаженная цитата из учебника по физике (см. примеч. 173). Радиотехника была одним из хобби Дёблина, что отразили многочисленные фотографии писателя.