Берлинская ночь (сборник)
Шрифт:
И еще я сказал бы Инге, что люблю ее.
Глава 17
Проснулся я совершенно разбитый, но, к сожалению, не отметил никаких признаков похмелья, под предлогом которого я мог бы весь день пробездельничать... Как вам это понравится?.. На всякий случай я даже постучал по черепу. Может быть, таким способом можно добиться головной боли. Я поглощал спиртное без перерыва на отдых, и надо же – ни в одном глазу.
Кофе я заварил себе такой густой, что его можно было есть ножом и вилкой, а затем принял душ. Во время бритья был крайне небрежен –
Телефон Инги по-прежнему не отвечал. Проклиная себя самого и свой хваленый талант в поиске пропавших людей, я позвонил в Алекс Бруно и попросил его выяснить, нет ли Инги среди арестованных Гестапо. Такой вариант выглядел вполне логичным. Когда в стаде пропадает овца, не надо искать тигра, если поблизости рыщет стая волков.
Бруно пообещал навести справки, но я знал, что может пройти несколько дней, прежде чем что-то прояснится. Тем не менее все утро я проторчал в квартире в ожидании звонка от Бруно или от самой Инги. Все это время я сидел, бессмысленно уставившись в потолок, и постепенно – это само собой получилось – переключился на дело Пфарра. К обеду я уже созрел для того, чтобы возобновить расследование. Совсем не обязательно было получить удар по голове кирпичом, чтобы понять, что есть человек, способный дать ответ на многие вопросы.
На этот раз огромные ворота из кованого железа, которые вели во владения Сикса, оказались закрыты. Прутья были обмотаны цепью, запертой на висячий замок, вместо скромной таблички с надписью «Вход воспрещен» висела другая, более внушительная, на которой значилось «Посторонним вход воспрещен». Ясно, что Сикс стал иначе относиться к проблеме собственной безопасности.
Я поставил машину у стены и с пистолетом в кармане взобрался на крышу своего автомобиля. Отсюда было уже нетрудно, подтянувшись к стене, оседлать ее, а ухватившись за ветки вяза, спуститься на землю по ту сторону.
Сейчас уже не вспомнить, слышно ли было угрожающее рычание собак, во всяком случае, к тому месту, где я спрыгнул на землю, они подкрались незаметно – все шумы скрадывали опавшие листья. Внезапно рядом с собой – можно сказать, вплотную – я почувствовал тяжелое, частое дыхание. Огромный пес прыгнул на меня, пытаясь вцепиться в горло, но я успел выстрелить.
Выстрел в лесу прозвучал глухо, и, глядя со стороны, сразу было и не понять, отчего это вдруг рухнул свирепый доберман. Когда он лежал, уже недвижимый, у моих ног, ветер унес звук в противоположном от дома направлении. Стреляя, я невольно задержал дыхание и теперь чувствовал, что сердце у меня колотится, как вилка, взбивающая яичный белок, но чисто инстинктивно повернулся в другую сторону, только потом вспомнив, что у Сикса есть еще одна собака. И тут же сквозь шелест листьев уловил осторожный рык.
Доберман появился в просвете между деревьями, неуверенно ступая и стараясь держаться от меня на расстоянии. Я отступил на шаг, наблюдая, как он медленно приближается к своему мертвому другу. Когда тот наклонился, собираясь, видимо, обнюхать свежую рану, я вновь вскинул пистолет и, дождавшись нового порыва ветра, выстрелил. Собака взвизгнула сначала, какое-то время еще дышала и вскоре затихла.
Я не спеша спустился по длинному склону к дому. Где-то вдалеке прокричал павлин, и я подумал, что если бы он, на свою беду, попался мне под ноги, я бы пристрелил и его. Наверное, я хотел крови. Так убийцы, готовясь к акции, разжигают в себе ненависть, расправляясь с любым, самым невинным существом вроде домашних животных, если те попадаются им на пути.
Работа детектива заключается в воссоздании цепи, в установлении связей между людьми, казалось бы ничего общего между собой не имеющими. Что касается Пауля Пфарра, фон Грайса, Бока, Мучмана, Дитера Хелфериха и Германа Сикса, то здесь выстраивалась цепь такая длинная и такая прочная, что я мог повиснуть на ней и она бы мой вес выдержала. Другая цепь, Пауль Пфарр – Ева – Хауптхэндлер – Ешоннек, была короче, и дела тут обстояли по-другому.
Убивать Сикса я никак не собирался. Но если он откажется отвечать прямо, не исключено, что мне придется применить силу. Поэтому я испытал некоторое смущение, когда, размышляя обо всем этом, неожиданно наткнулся на миллионера, который собственной персоной покуривал сигару, стоя под большой елью и тихонько напевая.
– А, это вы! – сказал он совершенно невозмутимым тоном, как будто появление неожиданного гостя-детектива с пистолетом в руке в его личных владениях в неурочный час было чем-то совершенно естественным. – А я решил, что это землекоп. Я полагаю, вы пришли за деньгами.
Тут я, признаться, растерялся, не знал, что сказать, и неожиданно для себя выпалил:
– Мне пришлось пристрелить ваших собак. – С этими словами я положил пистолет в карман.
– Да что вы? Мне и в самом деле показалось, что стреляют. – Может, он и испугался или разозлился на меня, но не подал виду.
– Пойдемте-ка лучше к дому.
Сикс не торопясь пошел по аллее.
Рядом с особняком Сикса стоял голубой «БМВ» Ильзы Рудель, и я подумал, что любопытно было бы ее увидеть. Но тут я заметил большой шатер на лужайке и решился нарушить молчание.
– Готовитесь к приему?
– Да, сегодня день рождения моей жены. Приедут друзья.
– Почти что сразу после похорон?
Замечание у меня вырвалось непроизвольно и прозвучало, конечно, неуместно. Сикс это почувствовал. Он посмотрел на небо, потом опустил глаза вниз, не зная, как реагировать.
– Знаете, я не... – начал он. Потом добавил: – Нельзя... нельзя же вечно оплакивать умерших?! Жизнь продолжается. – К нему постепенно возвращалось самообладание. – Я подумал, что было бы несправедливо нарушать планы жены. Ну, и конечно, положение в обществе обязывает.
– Об этом не следует забывать, не так ли? – спросил я. Но он ничего не ответил.
Мы подошли ко входу в дом, и я подумал: не позовет ли он кого-нибудь на помощь? Однако Сикс открыл дверь и пропустил меня вперед.
– А где же дворецкий? – спросил я в прихожей.
– Сегодня у него выходной, – ответил Сикс, стараясь не встречаться со мной взглядом. – Но если вы хотите освежиться, можете позвать горничную. Вы, должно быть, нуждаетесь в этом после маленького приключения.
– Какого именно? По вашей милости у меня было несколько «маленьких приключений».
– Я имею в виду собак.
– Ах, собаки! С ними нелегко было справиться. Здоровенные псы Хорошо, что я меткий стрелок, не сочтите за бахвальство.