Берлинская рулетка
Шрифт:
Были введены продуктовые карточки пяти категорий. Каждому берлинцу полагалось в день по четыреста пятьдесят граммов хлеба, горстка крупы, мяса, какое-то количество жиров, сахара, кофе. Перепадали овощи, молочные продукты. Семнадцатого мая советским комендантом был назначен обер-бургомистр Берлина, который сформировал магистрат из числа членов Коммунистической партии. Городским главой, к всеобщему удивлению, стал шестидесятивосьмилетний инженер Артур Вернер, известный тем, что в конце тридцатых состоял в нацистской партии и имел двух сыновей, находящихся в советском
Здание Арсенала, возведенное в семнадцатом веке в барочном стиле, имело жалкий вид. Вдоль бульвара выстроились дворцы бывших королей, кронпринцев и прочих наследников прусского престола. От зданий уцелело немного, но былая помпезность сохранилась. Башни католического собора казались обглоданными какими-то гигантскими хищниками. Арочная анфилада, уходящая в глубь квартала, на высоту человеческого роста была завалена мусором.
Здесь оперативникам пришлось задержаться. В затор попали несколько советских полуторок, водители недовольно сигналили. Рухнул изрядный кусок стены, и военнопленные дружно, под лай овчарок, расчищали проезжую часть. Кто-то кричал, что под завалами вскрылись разложившиеся трупы советских воинов.
Градов поморщился. Сколько тысяч еще найдут, сколько жен и матерей обольются слезами в далеком Советском Союзе.
Потери при штурме Берлина были ужасные. Цифры никто не озвучивал, но майор мог представить себе их, тем более что сам в этом участвовал.
Советские офицеры иной раз спорили о том, зачем понадобился штурм Берлина. Дескать, окружить город, и через пару недель все выйдут с поднятыми лапками. Столица Германии была разрушена полностью, погибли сотни тысяч мирного населения и столько же советских солдат. Это цвет нации, здоровые, сильные мужчины, коммунисты, комсомольцы. Могли бы жить, отстраивать страну, вести людей к сияющим высотам социализма.
Один договорился, слишком яро высказывал свое мнение, против которого никто и не возражал. Приехали на «газике» люди из особого отдела, увезли в неизвестном направлении боевого капитана, прошедшего со своей разведротой долгий путь от Орла до Берлина. Больше его никто не видел.
Люди тысячами возвращались в Берлин, а жить им было негде. Уцелевшие здания были переполнены, народ наводнял бомбоубежища. К концу правления фюрера в столице проживали три миллиона населения плюс триста тысяч восточных рабочих, насильно угнанных в рабство. Их в убежища не пускали, и они массово гибли под обстрелами и бомбежками. Теперь эти люди проходили через фильтрационные лагеря.
На полпути офицерам опять пришлось остановиться. Работали пожарные, тушили вспыхнувшее здание. Видимо, огонь несколько дней тлел в подвалах, добрался до горючих конструкций и охватил все здание. Пожарная машина перегородила проезд, борцы с огнем разматывали шланги. Воды им хватило на пять минут работы, но основное пламя они сбили. Из сгоревшего строения валили клубы черного дыма.
Оперативники бродили по взорванному тротуару. Градов нетерпеливо посматривал на часы. Столпились зеваки, молча смотрели на все это.
Нагорный поддел ногой валяющуюся в грязи табличку, счистил подошвой слой
– Все нормально, мужики, сгорело общество по страхованию от пожаров.
Пожарная машина освободила проезд, движение возобновилось. Но через двести метров снова все встало и началась суматоха! На этом участке разрушения носили тотальный характер, имелся лишь узкий проезд в грудах мусора. Остальное пространство занимали переломанные орудия, остовы сгоревших грузовиков, битый кирпич и бетон. В разрушенных зданиях зияли провалы, сквозь них просматривалась параллельная Беренштрассе.
Началась стрельба, в дыму под колоннами метались люди. Прибыли две полуторки с автоматчиками. Они посыпались с бортов, стали разбегаться.
Для военного человека не произошло ничего неординарного. Подобные инциденты порой случались. Мирные берлинцы спасались бегством, улица мгновенно опустела.
Грамарь включил заднюю передачу. «Газик» пятился, тыкался в обломки металлического лома.
Вскоре все стало ясно. Группа эсэсовцев попала в ловушку еще в апреле, когда их батальон оборонял восточные пригороды, а с тыла зашли советские танки. Многие погибли, но части солдат и офицеров удалось спуститься в подземный коллектор и сохранить жизнь. Их было человек сорок. В тамошней неразберихе советские солдаты потеряли их из вида. Группа ушла в катакомбы, намереваясь отсидеться и с триумфом выйти оттуда, когда их товарищи погонят Красную армию обратно.
Но как-то не сбылось. Эсэсовцы нашли укромное местечко по соседству с продуктовым складом, затаились. Несколько раз по ночам они устраивали вылазки, убивали русских.
Эти люди четыре недели просидели под землей! Подземные облавы обходили их стороной, группу не засекли. В какой-то момент они узнали, что русские захватили весь Берлин. Смертников в группе не было, и кончать с собой никто не собирался.
Руководство приняло решение пробиваться на запад, к союзникам. За сутки эсэсовцы прошли по подземным переходам километра четыре. Люди обессилели, превратились в призраков.
В районе Александерплац они были замечены. Под землю спустился взвод полковой разведки, и началось преследование. Эсэсовцы уходили от погони, отстреливались, увязали в канализации. Ходы переплетались, беглецы сбились с пути. Дорогу перекрыл завал, на хвосте висели русские и методично отстреливали отстающих.
Погибать под землей эсэсовцы не хотели, сдача в плен тоже не входила в их планы. Они пробились наверх через колодец, оказались в гараже какого-то административного здания, наполовину разрушенного.
У красноармейцев имелась рация, и в самый интересный момент эсэсовцев уже ждали их товарищи. Бой был недолгим. Прорваться фрицам не удалось, они ушли обратно в гараж. Да и куда подевались бы эти дети подземелья, не имеющие представления о том, что происходит в городе?
Красноармейцы окружили гараж, ради предупреждения бросили туда гранату и на ломаном немецком пояснили, что через пять минут полетят другие. Мол, стоит ли овчинка выделки?
– Подъезжай поближе, – бросил Градов. – Полюбуемся.