Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента)

Ширер Уильям Лоуренс

Берлин, 25 мая

Сегодня вечером германские военные высказались вполне определенно. Они заявили, что судьба огромной союзной армии, окруженной во Фландрии, окончательно решена.

Берлин, 26 мая

Пал Кале. Теперь Англия отрезана от континента.

Берлин, 28 мая

Король Леопольд предал союзников. На рассвете бельгийская армия, которая вместе с британской и французской за неделю оказалась загнанной в постоянно сужающийся мешок во Фландрии и Артуа, сложила оружие. Ночью король Леопольд направил в расположение немецких войск эмиссара с предложением о перемирии. Немцы потребовали безоговорочной капитуляции. Это поставило англичан и французов в затруднительное положение. Верховное командование

заявляет, что теперь оно "безнадежно". Утром поймал по радио речь Рейно, обвиняющего Леопольда в измене союзникам. Черчилль, если верить Би-би-си, более осторожен. В коротком обращении к палате общин он сказал, что не будет давать оценки.

В здешней прессе большое ликование по поводу капитуляции Бельгии. Через восемнадцать дней, - напоминают нам берлинские газеты. Именно восемнадцать дней потребовалось немцам, чтобы уничтожить поляков. Вероятно, до конца этой недели остатки союзной армии окажутся у них в "котле". Как сообщает Би-би-си, Черчилль предупредил палату общин, что вскоре ожидаются плохие вести.

Сегодня впервые дневные сводки поступали из "штаб-квартиры фюрера". Все они звучали так, как будто были продиктованы самим Гитлером. Например, эта типичная попытка выглядеть великодушным: "Штаб-квартира фюрера, 28 мая. Фюрер приказал, чтобы обхождение с королем бельгийцев и его армией было достойным храбрых боевых солдат, каковыми они себя проявили. Поскольку король бельгийцев не высказал пожеланий для себя лично, ему будет предоставлен замок в Бельгии, до тех пор пока его местожительство не будет окончательно определено".

Кем определено?

Нацистская пропаганда изо всех сил старается показать, что Леопольд сделал честный и разумный шаг. Вот слова специального коммюнике, которые, как заявило Германское радио своим слушателям, "наполнят германскую нацию гордостью и восторгом":

"Из штаб-квартиры фюрера сообщается: под впечатлением разрушительного воздействия германской армии король бельгийцев решил положить конец бессмысленному сопротивлению и просить перемирия. Он принял требования Германии о безоговорочной капитуляции. Сегодня бельгийская армия сложила оружие и после этого прекратила свое существование. В этот час мы думаем о наших храбрых солдатах... Вся германская нация с чувством глубокой благодарности и безграничной гордости смотрит на свою армию... которая добилась этой капитуляции... Король бельгийцев, дабы положить конец дальнейшему кровопролитию и абсолютно бессмысленному разорению своей страны, принял решение сложить оружие против желания большинства членов своего кабинета. Этот кабинет, который в основном несет ответственность за обрушившуюся на Бельгию катастрофу, кажется, даже сейчас желает по-прежнему следовать примеру своих английских и французских хозяев".

Заголовки сегодняшних вечерних газет: "ЧЕРЧИЛЛЬ И РЕЙНО ОСКОРБЛЯЮТ КОРОЛЯ ЛЕОПОЛЬДА!", "ТРУСЫ В ЛОНДОНЕ И ПАРИЖЕ ОТДАЮТ ПРИКАЗ ПРОДОЛЖАТЬ САМОУБИЙСТВО ВО ФЛАНДРИИ". Германское радио заявило вечером: "Леопольд действовал как солдат и как человек".

На прошлой неделе я видел на фронте, какому ужасному обстрелу подвергалась бельгийская армия; видел всю Бельгию за пределами Брюсселя, опустошенную германской артиллерией и бомбардировщиками. То, что Леопольд захотел сдаться, в известном смысле можно понять. Но англичане и французы говорят, что он сделал это без консультации с ними, предав их таким образом и оставив в ужасном положении, без всякой надежды вызволить свои армии из западни. Три армии, будучи вместе, имели небольшой шанс вырваться из нее. С уходом со сцены полумиллионной армии прекрасных бельгийских солдат судьба французской и британской армий, кажется, предрешена.

До чего же красивая, цивилизованная война. Сегодня вечером Геринг сообщает, что в ответ на полученную им информацию о плохом обращении французов с захваченными

в плен немецкими летчиками все находящиеся в немецком плену французские летчики немедленно будут закованы в кандалы. Далее Геринг заявляет, что, если он услышит, что французы расстреляли хоть одного немецкого летчика, он прикажет расстрелять пятерых французских пленных. И еще: если он узнает, что немецкий летчик убит "при спуске на парашюте", то прикажет расстрелять пятьдесят французских военнопленных.

Насколько мне известно, союзники расстреливают парашютистов, которые отказываются сдаваться, потому что эти ребята во многом ответственны за падение Голландии и устроенный ими ад в тылу. Возможно, обычных немецких летчиков, выбросившихся на парашютах с подбитых самолетов, приняли за таких наводящих ужас десантников. Тем не менее приказ Геринга - это явно часть гитлеровского способа завоевания с помощью террора. Б., который был на прошлой неделе в Роттердаме, рассказывает, что город был сильно разрушен после капитуляции. Немцы объясняют это тем, что известие о капитуляции пришло, когда бомбардировщики уже взлетели и их невозможно было отозвать! Звучит неубедительно, потому что со всеми самолетами есть радиосвязь и они постоянно имеют контакт с землей.

Геринг добавил, что правило о расстреле пятерых за одного или пятидесяти за одного не будет применяться к англичанам, "поскольку они пока не дали повода для подобных ответных мер".

Вечером министерство пропаганды показало нам полнометражную кинохронику, со звуковыми эффектами, о разрушениях в Бельгии и Франции. Малые и большие города, один за другим, взрываются в огне. Крупные планы потрескивающего пламени, уничтожающего дома, вырывающегося из окон, из-под крыш и стен, где всего несколько дней назад люди вели мирную, если не счастливую, жизнь.

Энтузиазм немецкого комментатора по поводу разрушений, казалось, возрастал по мере появления все новых и новых сожженных городов. Голос у него был безжалостный, скрипучий, а в конце, казалось, выявил настоящий приступ садизма. "Посмотрите на это разрушение, дома объяты пламенем! - орал он. - Вот что бывает с теми, кто противостоит германской мощи!"

Неужели в Европе вскоре будут править и господствовать такие люди, такие садисты?

Берлин, 29 мая

Сегодня владелец одной из крупных американских радиовещательных сетей (не Си-би-эс) прислал в Германскую радиовещательную компанию телеграмму: "ПОЖАЛУЙСТА ОРГАНИЗУЙТЕ РАДИОВЫСТУПЛЕНИЕ КОРОЛЯ ЛЕОПОЛЬДА".

Захвачены Лилль, Брюгге, Остенде! Штурм Ипра! Бомбардировки Дюнкерка! Судьба окруженных союзных войск предрешена!.. Невероятные заголовки следуют сегодня один за другим. Кажется (во всяком случае, в Берлине), что нынешним вечером близится к своему завершению еще один этап этой гигантской, беспрецедентной в истории битвы.

Германское верховное командование так поведало о происходящем в самом начале сегодняшней сводки: "Французская армия в Артуа обречена! Ее сопротивление южнее Лилля потерпело крах. В настоящее время массированной атакой мы уничтожаем также английскую армию, зажатую западнее Дюнкерка в районе вокруг Диксмюде, Арментьера, Бойле и Берже".

А затем вечером германское командование объявило, что в ходе стремительного наступления, задача которого - разбить британскую армию, идет штурм Ипра и Кеммеля.

Действительно, немцы рассказывают, что со вчерашнего дня французская и британская армии изолированы друг от друга и каждая армия загнана в свой крошечный "котел". Меньший, в форме квадрата со сторонами примерно двенадцать миль, оказался южнее Лилля - до Дуа. На этом маленьком пятачке зажаты остатки трех французских армий, и вечером немцы атакуют их с четырех сторон. Больший "котел", грубо говоря, представляет собой полукруг у порта Дюнкерка радиусом миль двадцать пять. В нем заперты англичане.