Бермудский артефакт
Шрифт:
А потом наклонился в сторону, и из его рта вывалился на песок огромный сгусток крови.
– Это – порча, которую наслала на девочку ведьма… – едва слышно шевелил Филиппинец окровавленными губами. – Мне неизвестно, кто был там, в лесу, но все, что в девочке стало после этой встречи, сделали ведьмы… Она родилась без этой пленки, пленка появилась сейчас… Здоровью человека всегда вредит сатана, ведь когда человек болен, он становится злым и думает только о себе, а разве не это нужно дьяволу? Что скажешь?
Дженни пришла в себя и посмотрела на Нидо.
Глаза его были, как прежде, живы, но уже не было той жизни. Как не было этих тяжелых, серых мешков под глазами…
– А сейчас мне нужно… – Нидо встал и покачнулся. – Мне нужно немного отдохнуть…
Но перед тем как добраться до кустов у поваленного навеса и уснуть, он зашел в океан и долго мылся. Шевелил руками в воде, словно пьяный, набирал в ладони воду и сливал…
Макаров не думал, что Левша может быть таким тяжелым. Пять дней на острове без здоровой пищи и в постоянном стрессе должны были облегчить его тело килограммов на десять, однако, казалось, произошло наоборот. В какой-то момент он даже испугался, вспомнив, при каких обстоятельствах тяжелеют люди. Но когда Левша издал стон и открыл глаза, Макаров чертыхнулся и принялся стаскивать его с тела неизвестного.
– Он не похож на Тех, – сипло выдавил Артур, присаживаясь над бездыханным телом второго. – Посмотри-ка на его обноски. Очень похоже на армейский китель, брюки и армейские же ботинки, а? И эти бирки на шее…
Неизвестный лежал на спине, раскрыв рот и закатив глаза. Пальцы Левши сделали свое дело – на губах его врага застыла кровь.
– Он придушил его. А хотелось бы задать этому парню пару вопросов…
Протянув руку, Артур без отвращения сдернул с шеи трупа медальон и задержался взглядом на его лице.
– Как думаешь, сколько ему лет?
Макаров смахнул со лба пот и поднес зажигалку к лицу покойника.
– Лет двадцать пять… Хотя в таком виде… И тридцать – в цвет… Хотя, черт его знает… помоги мне!
Поднятый двумя парами рук бесчувственный Левша оказался на ногах.
Вскоре они, поочередно перекладывая его друг на друга, вернулись к берегу. Солнце, казалось, издевалось. Оно снова висело меж горизонтом и зенитом, жаря и наполняя джунгли хлорофиллом.
Весь день делился на отрезки. Что-то случалось, потом наступал период ожидания, во время которого происходило самое необъяснимое, а потом была развязка, и остаток дня уходил на то, чтобы понять, что случилось, зачем и что делать дальше. Уже ни для кого не было секретом, что на самом деле так происходило не сегодня. Так было с той минуты, как они ступили на этот остров.
Пришедший в себя и отдохнувший Левша лежал в тени вновь отстроенного навеса рядом с Филиппинцем, которого нетрудно было принять за покойника, и думал о том, что происходит. Все дни, каждый час, каждую минуту он живет по какому-то расписанию. Проходит определенный период времени, и наступает момент, когда один непременно вынужден стать негодяем, а второму приходится исправлять последствия его действий. Все были вместе, и все подчинялись этому правилу. Была лишь небольшая группа людей, с которыми ничего не случалось и исчезновения которых, случись это прямо сейчас, никто бы не заметил. Они бродили по берегу и джунглям безмолвными тенями, готовыми ко всему. А, может, на все?..
– Так что там, на медальоне? – Приняв из рук Кати уже смятую за пять дней бутылку воды, Левша поднялся на ноги и двинулся туда, где Берта, пожимая плечами и виновато улыбаясь, рассказывала Дженни какую-то историю.
«Наверное, она обещает больше не ходить в лес играть с Питером в гляделки», – подумал Левша. Повернувшись к Макарову, он с досадой хмыкнул:
– Эй, я же задал вопрос!
– Так подойди, получишь ответ.
– Берта! – крикнул Левша. Та улыбнулась ему, он улыбнулся ей. – Все о’кей?
Та кивнула, и Левша поволок ноги к Макарову.
За пять дней обносились почти все. Что касается Левши и Макарова, то уже никто не мог вспомнить, во что они были одеты на «Кассандре». Брюки неопределенного цвета, на Левше рубашка с зияющими прорехами. Они напоминали узников, облаченных в одинаковую робу.
С Макаровым рядом развалился Артур. Не отнимая от губ горлышка бутылки, Левша кинул на песок нож и щелкнул пальцами, призывая совершить обратный обмен. Тот не был против. Расстегнув сумку, которую теперь приходилось носить на животе, Левша опустил в нее «узи».
– Пока тебя не было, понадобилась тряпка, – объяснил Артур. – Одна из женщин рискнула забраться в твою сумку. Там пятьдесят тонн евро, бритвенные принадлежности и какая-то прилада…
– Надеюсь, ни у кого не хватило ума попробовать открыть контейнер?
– Как же мало мы знаем друг о друге… – глядя в воду, процедил Макаров.
– Так я о медальоне, – напомнил Левша.
Артур швырнул ему предмет, который держал в руке.
Поймав его на лету, Левша почувствовал, как ладонь больно стегнула цепочка.
Две совершенно одинаковые металлические пластины, с совершенно одинаковыми надписями на них.
STEPHEN
McNAMAN
222-672-17
141 N 5th St, Louisville, KY
141 N 5th St, Louisville, KY
– Хотелось бы знать, что это такое, – Левша подбросил пластины в руке и швырнул Макарову. Мимо руки Артура.
– Это медальоны офицера армии США, – глядя, как Питер разговаривает с Бертой, ответил Макаров. – Они из сплава Монеля. А это значит, что они были выданы офицеру после одна тысяча девятьсот сорок первого года, но до шестидесятого. Их хозяин – Стив МакНаман, регистрационный номер его – «два-два-два» и так далее. Проживал он по верхнему адресу, а те, кого нужно уведомить о его кончине, проживали по нижнему. Из последних двух записей видно, что некий МакНаман имел семью в Луисвилле, штат Кентукки.
Левша диким взглядом посмотрел на Макарова.
– Вы оба только что говорили, что тот, кого я нечаянно прикончил, был в военной форме.
– В очень, очень… очень-очень-очень старой и поношенной военной форме… – в упор глядя на Левшу, проговорил Артур.
Он смотрел до тех пор, пока всех не вернул в реальность женский крик:
– Макаров!
Тот послушно повернул голову. Дженни махала ему рукой, требуя подойти. Он поднялся и направился к ней.
– Это было в руке Берты…