Бермудский артефакт
Шрифт:
Он потер монету пальцами.
– Луидор одна тысяча семьсот сорок восьмого года… А это кто? Луи Пятнадцатый – написано… Какой красавчик…
– Берта могла найти это только в лесу. У нее никогда не было этой монеты.
Макаров пригляделся к Дженни. Она была взволнована так, словно речь шла о вселенском потопе.
– Не волнуйся… Потом расспросим. – И он положил руку женщине на плечо.
– Я уже расспросила. Она не помнит.
– Неудивительно, после такого знакомства с природой…
Немного озадаченный, Макаров вернулся к мужчинам. Решив пока ничего им не говорить – обсуждаемая тема и без того была насыщена непонятным, он опустил луидор в карман.
Застонав, человек в форме летчика ВВС США перевернулся на бок. Последний выдох со стоном перехватил горло, и он, делая натужные попытки вздохнуть, лишь хватал ртом воздух. Поднявшись и сделав несколько шагов боком, он ударился о ствол пальмы, и это спасло его от удушья. Что-то треснуло внутри него, он испугался – не разорвалось ли что еще, кроме сосудов во рту… И вдруг воздух со свистом пошел в его легкие.
Упав на колени, он дышал и теперь боялся потерять сознание от гипервентиляции…
Сколько времени прошло с того момента, как он прикончил тварь и на него в кромешной тьме обрушился кто-то неизвестный, человек не помнил. Память выхватывала из прошлого лишь смутные обрывки схватки и рычание…
Он забрел на ту поляну случайно. И то, что предстало перед его глазами, заставило выхватить из ножен мачете и отсечь твари голову… А потом… Потом он, еще стоя на ногах между агонизирующим телом твари и девочкой, услышал английскую речь. Или ему это показалось? Может, и показалось, но что в него врезалось тело весом не меньше девяноста килограммов – это ему не показалось…
Выпрямившись в полный рост, он дошел до того места, где оставил подыхать одного из Них. Просто удивительно, как он оказался здесь. Еще бы минута, и один из Них разорвал бы девочку, наигравшись с нею.
Еще хорошо было бы найти мачете…
Через десять минут поисков оно было найдено.
Девочки не было.
Ее унесли.
Он ничем не смог быть ей полезен. Она окажется у Них… Человек к гневе стиснул зубы и проклял небеса.
Развернувшись, он направился на север и шел около часа. Напившись у водопада и отмывшись, он взглянул в свое отражение. Ничего не меняется… Ничего. Через час он будет дома. Нужно будет успеть возвратиться до темноты.
Последний раз проведя рукой по шее, он вдруг почувствовал, как застучала в висках кровь.
– Медальоны… – прошептал он.
Возвращение было смерти подобно.
Уже взбираясь на огромное дерево, которое вряд ли смогли обхватить, взявшись за руки, двадцать человек, он проговорил в отчаянии, к которому привык:
– Девочка… Вразуми меня, Господи: откуда здесь могла появиться девочка?..
Через полчаса наступила ночь.
Глава тринадцатая
– Эй, Док! Помогите!
Забравшись на мачту надпалубной пристройки, Гоша раскачивал заржавевшим проводом, как маятником Фуко.
– Я брошу вам конец, поймайте его так, чтобы он не улетел за борт!
Отсутствие Макарова на авианосце вынудило обоих заняться делом. Оба понимали, что все, чем бы они ни занялись на судне, будет бесполезной тратой времени, но сидеть просто так и ждать было невыносимо.
Первым делом были осмотрены все помещения надпалубной пристройки.
– Донован, если из всей радиоаппаратуры, что мы встретили, то есть из всего полуразвалившегося хлама какому-нибудь супермастеру-электромеханику удастся собрать хотя бы шагающую собачку, то, даже глядя на то, как она шагает, я не поверю в это. Последняя деталь, на которую я смотрел, была датирована крайним сроком «одна тысяча девятьсот семьдесят седьмой год».
Донован плохо разбирался в электронике, в шагающих собачках он вообще ничего не смыслил, но слова Джорджа воспринимать на веру не хотел. Потому что не далее как вчера собственными глазами видел, как можно запустить торпеду фалом для торможения самолета.
И теперь он с интересом наблюдал, как Гоша забрался на мачту, открутил с нее какой-то трос и пытается его ему всучить.
– Зачем он вам сдался, несчастный?
– Я еще не знаю. Просто ловите.
Донован пожал плечами и просто поймал.
Некоторое время они смотрели на него, соображая, что делать дальше.
– Может быть, сделаем из него качели? Я могу раскачать вас, и вы будете вторым после Колумба, кто будет так рад увидеть Кубу.
– Кубу я уже видел. Теперь я хотел бы увидеть Россию. А вообще, ваш медицинский юмор вгоняет меня в депрессию. Хотя…
Обойдя свернутый бухтой трос вокруг, Гоша заметил:
– А вам не кажется, что, когда Макаров приведет к авианосцу людей, это будет лифтом? Я перекину трос через мачту и закреплю за лебедку. Если лебедку включить, то трос, как по блоку, будет опускаться до земли и подниматься… Хм… Я этим займусь через пару часов.
– Куда это вы собрались?
Бросая тревожный взгляд через разбитые очки, доктор поспешил за Гошей.
– Послушайте, Джордж, давайте будем благоразумны. Макаров строго-настрого запретил нам спускаться на нижнюю палубу. Туда, где самолеты, вход нам заказан… Я, конечно, понимаю, вы пытаетесь тренировать свой мозг занятиями… вот, выдумали подъемник… который, правда, в условиях наличия известной Макарову шахты для водолазов немного утрачивает свою актуальность… Да стойте же вы, черт вас возьми!
Гоша резко развернулся.
– Вода – внизу. А я хочу пить.
– Наверху была целая бутылка.
– Она теплая.
– Вы снова хотите забраться в самолет, – в ярости прорычал Донован.
Гоша взял доктора за плечо.
– Послушайте, тезка…
В трюме пахло машинным маслом и сушеными грибами. Гоша разламывал в руке галету сорок пятого года выпечки, и в немыслимо огромном помещении раздавался звук преломляемой пятислойной фанеры.
– Я хочу посмотреть, как работают радиостанции самолетов.