Берсеркер. Сборник. Книги 1-11
Шрифт:
Торун находился в своем зале, восседая за столом, почти занявшим слишком тесную комнату. Торун был так огромен, что даже сидя, он оказался вровень с высокими жрецами, стоявшими перед ним. Голова Торуна с копной темных волос была повязана золотой лентой, на гороподобных плечах наброшена меховая мантия. Знаменитый меч, настолько огромных размеров, что ни один человек не смог бы его удержать в руках, висел у его пояса. Громадная правая рука, по обыкновению, упрятанная в кожаную перчатку, покоилась на столе, сжимая массивный кубок. При тусклом свете лицо Торуна над окладистой
Торун не пошевелился. Остался неподвижен и полубог Мжолнир, сидевший по другую сторону стола, с серебряной лентой вокруг головы, и завернутый в темную мантию. Он был примерно таких же размеров, как и бог войны и охоты. Так они и сидели вдвоем на мрачном празднестве без кушаний и напитков.
Войдя в комнату, Андреас выждал немного, стоя неподвижно и наблюдая, желая убедиться, что его появление не приведет в движение ни одного из этой пары. А это иногда случалось. Тут надо было быть осторожным. Наконец, успокоенный, он обошел вокруг высоченного стола и прошел позади кресла Торуна. Именно там в стене была устроена небольшая потайная дверца, для которой ключ был не нужен. Андреас отворил ее, лишь нажав в нужном месте. За дверью начиналась еще одна узкая каменная лестница, ведущая вниз.
На этот раз спуск был более долгим. В конце последнего пролета Андреас сразу повернул налево. Сделав три-четыре шага в этом направлении, он вышел из узкого туннеля и оказался на дне большой шахты, вырубленной в скале позади храма. Работы над этой шахтой начались во времена правления пятого по счету перед Андреасом Верховного жреца и длились уже на протяжении целых жизней многочисленных рабов. Насколько велико было предвидение и величие планов настоящего бога, планов, которые уже близились к осуществлению! В верхней части шахта была окружена белыми каменными стенами и покрыта крышей. Со стороны это выглядело просто одним из множества строений в комплексе храма, которое ничем не выделялось среди лабиринта однотипных построек.
Андреас снова вошел в туннель и двинулся по нему, но на этот раз в правую сторону от лестницы. Перед тем, как войти в помещение, куда вывел его правый проход, он помедлил некоторое время и, закрыв глаза в почтительном подражании Смерти, пробормотал свою короткую молитву. Но, конечно, он молился не Торуну. Торун был всего лишь вещью, орудием, частью необходимого обмана, внушаемого толпе, обмана, который Андреас оставил позади, в храме. А вот то, что предстояло ему сейчас, было для него окончательной и единственной реальностью.
Комната, в которую вошел Андреас, была столь же древняя, как все самые старинные постройки, сделанные людьми на планете Охотников. Сейчас она освещалась тусклым светом, проходящим и рассеивающимся через находившуюся наверху шахту, открытую в каком-то месте на досягаемой высоте для солнечного света. Лучи света проходили еще и через множество тяжелых решеток по всей глубине шахты. По сравнению с верхним залом Торуна это помещение было немного просторнее. Здесь можно было тесно разместить сотню людей, но такого еще
Вплотную к стене, напротив единственного входа стоял низкий деревянный стол, заставленный полудюжиной коробок из светлого металла. Каждая коробка отличалась особой формой и была помещена в специальное углубление или гнездо, вырезанное как раз под эту форму в темной панели верхней части стола. Судя по внешнему виду, поверхности коробок были изготовлены точно и обработаны, определенно, с помощью куда более высокой технологии, чем та, основой которой было кузнечное ремесло для изготовления мечей. Трубы и кабели мягкого серого и черного цвета перевивались внутри коробок настоящим лабиринтом соединений.
При более внимательном взгляде деревянная основа, поддерживающая коробки, была вовсе не столом, а скорее чем-то похожим на носилки или паланкин, хотя и не предназначенный для человеческой формы тела. С обеих концов этого приспособления выступали пары крепких рукояток с вырезанными углублениями для рук с таким расчетом, что шесть или восемь человек вполне могли переносить все это сооружение. Ручки носилок были изношены от долгого использования, однако сами носилки, как и все в этой комнате, отличались чистотой.
Бледный камень пола слабо отсвечивал в тусклом свете. Только низкий каменный алтарь в центре комнаты был темным от застаревших и неустранимых пятен от ржавчины вделанных железных колец, к которым иногда привязывались руки и ноги жертв, и пятен засохшей крови в тех местах, где извлекались органы из тел жертв. Перед носилками стояла чаша, наполненная доверху, как фруктами, черепами младенцев. Тут и там были разбросаны охапки цветов – и ни одного в вазе. Почти все цветы были искусственные.
Переступив порог комнаты, Верховный жрец опустился на колени, потом еще ниже и полностью распростерся на полу, головой и раскинутыми руками в сторону алтаря и того, что было за алтарем – на носилках, наполненных металлическим грузом.
– Встань, Андреас! – раздался ровный нечеловеческий голос. Он доносился откуда-то из металлических коробок, где на боку стояла небольшая деревянная рама с натянутой на ней кожей для барабана. В центре ее поблескивало что-то металлическое. Голос, издаваемый этой рамой, очень редко бывал громким, хотя подобное устройство, помещенное внутри Торуна, позволяло тому громко кричать и хохотать. Этот спокойный голос Смерти больше всего походил на звук барабана, чем на что-либо слышанное ранее Андреасом – и все же оно звучало не так, как барабан.
Андреас поднялся и, обойдя алтарь, приблизился к носилкам, затем снова сделал почтительный поклон перед коробками, припав на этот раз только на одно колено. – О, Смерть! – промолвил он тихим и почтительным голосом. – Это, действительно, звездолет и его командир выбрал для посадки скалу, которую ты своим мудрым предвидением предназначил как раз для такой возможности. Сейчас я намерен подготовить Мжолнира для его работы и отобрать солдат ему в помощь. Другие твои приказания я уже выполнил с точностью до мелочей.