Берсеркер
Шрифт:
— Это будет решено наверху, — сказал один из пришедших жрецов и махнул рукой в сторону горной вершины.
— Тогда скажите Андреасу, чтобы он сперва принял решение, — резко сказал Лерос. — А у меня здесь много куда более важных дел.
— Господин Лерос, я прошу прощения. Я еще раз повторяю: я, как и многие другие, сочувственно отношусь к вашим взглядам. Но я всего лишь передаю приказ...
— Ладно. — Лерос снова повернулся к ожидающим продолжения воинам: — Этим, которые наверху, видно, взбрело в голову допекать нас всякой чушью. Один из пришельцев — тот, который при виде крови повел себя, как
Джайлз заявил, что он не видел. Остальные семеро, быстро терявшие интерес к происходящему, отрицательно покачали головами.
Лерос повернулся к жрецам:
— А разве чужаки не носят приспособления, которые позволяют им переговариваться даже на расстоянии в несколько километров? Как этот человек мог заблудиться, если он в любой момент может сказать своим товарищам, где находится?
— Такое приспособление нашли неподалеку от корабля, — сказал один из жрецов. — Должно быть, этот трус его уронил. Так или иначе, лично мне кажется, что он просто не хочет, чтобы его отыскали. Мы нашли и другие, еще более странные вещи, и об этом нам тоже нужно поговорить.
Голос жреца понизился почти до шепота. Джайлз изобразил на своем лице скуку — такую же, какая была написана на лицах его товарищей, — и перевел взгляд на мелкую крылатую зверюшку, усевшуюся на ветку. Но уши его тем временем ловили каждое слово.
Жрец же продолжал свою тайную — то есть он считал, что тайную — беседу с Леросом:
— Говорят, что остальные пришельцы гостят в Храме, но никто не верит, что они остаются там по своей воле. С тех пор, как они вошли в Храм, пришельцев почти никто не видел. Кажется, одна из их женщин сейчас заперта на корабле. Но мало того. Есть и более странный слух — я не имею права назвать тебе имя того, кто мне это рассказал, — говорят, что полубог Мьеллнир бросил вызов чужакам, и один из них убил его.
Лерос издал негодующий возглас и отвернулся от говорившего.
— А я чуть было не поверил этим твоим побасенкам!
— О нет, я лично не верю тому, что говорят про Мьеллнира. Конечно, этого не может быть! Богохульство, да и только. Но происходит что-то странное, и это как-то связано с чужаками, а нам не говорят правду.
— Вполне возможно. Но это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к турниру. — Лерос искоса взглянул на дорогу. — Когда нам доставят надлежащую еду и питье и пришлют новых слуг?
Третий жрец выглядел совсем несчастным.
— Господин Лерос, я снова вынужден дать ответ, который вам не понравится.
Лерос резко развернулся.
— Что там на этот раз? — Голос его звучал весьма зловеще.
— Дела обстоят так, словно во Внутреннем Круге внезапно забыли о турнире. Они не просто заняты другими делами — турнир явно перестал их интересовать. Я никак не могу обещать, что вам пришлют что-нибудь получше. Андреаса я видел только мельком, и он был жутко чем-то занят, понятия не имею, чем именно. Он сказал мне: «Передай Леросу — пусть побыстрее заканчивает со своим спектаклем». Ну не мог же я задавать вопросы верховному жрецу!
Лерос невольно
— Мой спектакль? Он так сказал?
— Клянусь честью — именно так и сказал.
— Ну что ж, я могу спросить у Андреаса, что все это значит, — с ледяной яростью произнес Лерос, спокойно отмеряя каждое слово. — Меня не волнует, верховный он там или не верховный. Чего еще он хочет нас лишить? Почему бы ему не забрать у нас всех рабов и совсем перестать присылать пищу? А может, он еще захочет отнять у нас одежду и оружие?
У жрецов был такой вид, словно они изо всех сил стараются не слушать крамольные высказывания. Джайлз затаил дыхание и весь обратился в слух.
Лерос же продолжал:
— Или я чего-то не понимаю? Разве это не турнир, предназначенный для того, чтобы порадовать Торуна и почтить его, для того, чтобы выбрать человека, достойного стать полубогом? Разве эти восемь оставшихся в живых атлетов, все вместе и каждый по отдельности, не лучшие?.. — В какое-то мгновение Леросу просто не хватило слов. Со стороны казалось, что он близок к удушью. Наконец Лерос сумел сделать глубокий вдох и продолжил: — Ну что ж. Значит, я буду вынужден сам подняться наверх и выяснить все эти вопросы. Кому-то из вас придется на некоторое время остаться здесь, чтобы эти люди не оказались обделены вниманием жрецов соответствующего ранга.
Поворачиваясь к ожидающим воинам, Лерос усилием воли согнал с лица хмурое выражение и улыбнулся им, с печалью и любовью.
— Почтенные господа! Друзья мои! Я вынужден на некоторое время вас покинуть. Желаете ли вы начать следующий тур боев или подождете моего возвращения? Я собираюсь подняться на вершину, чтобы обсудить вопросы снабжения. Мне трудно сказать, когда именно я вернусь обратно.
Воины неуверенно переглянулись. Джайлз чуть было не заговорил, но вовремя прикусил язык. Его мозг стремительно работал, взвешивая различные варианты. Лично он предпочел бы отсрочку, но не слишком длительную.
Заметив их нерешительность, Лерос посмотрел на повисший в небе бронзовый щит — солнце Охотника, которое пыталось пробиться через слои тумана.
— Подождите до полудня, — сказал Лерос. — Если я не вернусь к этому времени, добившись для вас большего почета и лучшей пищи — или не пришлю никакого сообщения, — тогда сражайтесь и покажите все, на что вы способны.
Лерос передал список участников жрецу, которому выпало остаться при воинах, кивком подозвал второго и проворно зашагал в гору.
Утро тянулось медленно. До середины дня воины сидели на месте или шатались по окрестностям, мрачно молчали или собирались по двое-трое и тихо переговаривались. Наконец, когда стало ясно, что полдень уже миновал, а Лерос так и не вернулся и не прислал никаких известий, замещавший его жрец откашлялся и созвал воинов. Он произнес какую-то маловразумительную речь, сообщил, что его зовут Йелгир, и объявил, что готов зачитать список, если они уже приготовились к боям.
— Пускай начинает, — сказал Ванн Кочевник. Остальные подтвердили свою готовность кивками. Ожидание и неуверенность выносить труднее, чем хорошую драку. Воины заняли свои места вокруг ринга.