Бес предела
Шрифт:
– Отпустите их обеих! – просипел Прохор, справляясь с болью в животе, медленно разогнулся.
Бритоголовый покосился на кровать.
– Разумеется, отпустим. – Кивнул блондину: – Отведите его в хозблок.
Блондин толкнул Прохора в плечо, но тот увернулся.
– Зачем я вам нужен?
Бритоголовый снова поднял брови.
– Разве вы не получали наше письмо?
– Получал… два… в первом меня просили предоставить…
– Свою голову.
– Да… но я не Прохориил…
– Вы имеете
– Я имел в виду… он-то – гений. Его мозг способен удержать «души» путешественников. А я обыкновенный человек.
– В каждом из нас спит гений, хотя иногда очень глубоким сном, – меланхолично пошутил бритоголовый. – Вы не исключение. Но уверяю вас, вы справитесь. Тем более что вам не придётся использовать свою голову для размещения… гм… других «душ», как вы выразились.
Прохор недоверчиво глянул на гладкое безмятежное лицо главаря похитителей.
– Зачем же вы тогда возитесь со мной?
– Узнаете, всему своё время. – Бритоголовый кивнул блондину, и тот, цепко ухватив математика за плечо, повёл его из спальни.
Спустились на первый этаж коттеджа, свернули из холла налево, в тупике коридора по лестнице спустились ещё ниже, в подземелье, где располагались хозяйственные помещения: котельная, электрощитовая, для хранения инвентаря и другие.
Открыли одну из покрашенных в чёрный цвет дверей с номером 3, втолкнули Прохора в тёмную комнату. Щёлкнул выключатель, под потолком в углу загорелась трубочка лампы дневного света.
Это была комната для хранения рабочей одежды. Ни стульев, ни тем более кровати или другого лежака, чтобы посидеть, в ней не было.
– Жди, – сказал блондин, развязывая пленнику руки, вышел, закрыл за собой дверь.
– Мне надо в туалет! – крикнул Прохор запоздало.
– Терпи, – донёсся ответ.
В коридоре заговорили на два голоса, потом стало тихо.
Прохор огляделся, пошевелил специальные рамы с вешалками, на которых висели комбинезоны, фартуки, рабочие костюмы и даже прорезиненный балахон химзащиты. Сидеть и в самом деле было не на чем, а на голом бетонном полу не хотелось.
Тогда Прохор снял несколько костюмов, соорудил из них более или менее мягкое сиденье и сел, закрывая глаза и расслабляясь. Перед глазами держалась картина – лежащая без движения Устя, и успокоиться было трудно, сердце то и дело срывалось в галоп. Как спасти жену и остаться в живых самому, Прохор не знал.
Высидел он недолго, организм требовал опорожнения.
Он встал, стукнул в дверь кулаком несколько раз.
– Откройте, мне надо в туалет!
– Потерпишь, – донеслось из-за двери.
– Я тут схожу!
– Яйца оторву! – пригрозили ему.
– Как знаете, я предупредил.
Заскрипел в замке ключ,
– Тебе приказали сидеть тихо! – Слово «тебе» он произнёс через букву «э». – Жить расхотелось?
– Если вы сейчас же не отведёте меня в туалет, я за себя не отвечаю!
– Ты у меня кровью зассышь! – Бородач ударил Прохора ногой, метя в пах, но математик уже собрался, будучи в последней стадии злости и возмущения, и ответил охраннику комбинацией блок-локоть-грудь-ухо, которой научил его Саблин.
Удары прошли! Бородатый Фуркад не ожидал от пленника сопротивления, считая его «интеллигентиком», и от последнего удара – в ухо – врезался головой в стояк с комбинезонами. Ошалело помотал головой, выругался, зверея, выхватил нож.
– Я т-тэбя зарэжу, как барана!
– Отставить! – раздался мрачный голос, и в помещении возник давешний блондин. – Выйди!
– Он меня ударил!
– Выйди, я сказал!
Бородач оскалился, сунул нож в чехол на ремне, бросил на Прохора многообещающий взгляд и вышел.
Прохор с облегчением разжал кулаки. Удача с ответной контратакой его не обрадовала, драться он не любил, а рукопашным боем, как его «брат» Прохор-одиннадцатый, занимался от силы два месяца, успев освоить только несколько приёмов. Мастером воинских искусств он себя всё равно не чувствовал.
– Идёмте, – прежним угрюмым тоном сказал блондин, выходя первым.
Его вывели наверх, подвели к двери, на которой красовался гипсовый писающий мальчик.
Прохор оглядел роскошный туалет с позолоченным (а то и золотым) унитазом, справил нужду, почувствовал подъём сил. Теперь можно было подумать о том, что его ждёт.
В коридоре его ждали двое прежних конвоиров. Фуркад держал в руке катушку липкой ленты.
– Стой спокойно.
Прохор понял, что ему собираются снова завязать глаза, отстранился.
– Не надо, я никуда не сбегу.
– Не выдрючивайся! – злобно прошипел Фуркад, дотронувшись до распухшего уха.
Блондин оценивающе смерил взглядом Прохора, глянул на кипящего от злобы напарника.
– Свяжи ему руки.
– Сначала глаза залепим.
– Не стоит, он понимает, чем рискует.
Прохору связали руки за спиной, повели на первый этаж, вывели через хозяйственный проход во двор усадьбы.
Двор представлял собой квадратный, очищенный от снега асфальтовый пятачок, окружённый беседками и скульптурами в стиле модерн. Поодаль располагался каменный куб под металлической крышей, имевший только дверь, рядом с которым стоял фургон «Континенталь». Всё это Прохор разглядел за пару секунд, несмотря на почти полное отсутствие освещения; горели лишь окна верхнего этажа коттеджа, бросая снопы света на утопающие в снегу постройки.