Бес Славы
Шрифт:
– Это моя бывшая мамочка, – сообщает мне он, с ехидством выделяя последнее слово. – Та еще сучка.
– Вы не ладили? – зачем-то спрашиваю я.
– Мы, можно сказать, вообще не общались. А вот после смерти отца ее так и тянет на общение, – он усмехается, садится в кресло у камина.
– Может, ей его не хватает?
Матвей оборачивается и странно смотрит на меня, как на нечто диковинное, необычное.
– Марина шлюха. Дорогая и силиконовая, – заявляет он.
Я опускаю глаза, а на языке вертится вопрос… А кто я для тебя? Очередная «подруга» или, как он сказал,
– Понятно, – на выдохе отвечаю и возвращаюсь в прихожую.
Сумку мою Матвей оставил у входа, и я, подхватив ее, иду к комнате прислуги. Что-то неустанно продолжает царапать внутри, сжимать сердце ледяными тисками, а грудь болеть от каждого вдоха. Что я делаю? Сама не могу найти ответ на этот вопрос, да и Матвей вряд ли поможет. Аккуратно раскладываю вещи по полкам в шкафу, как вдруг чувствую, что уже не одна в комнате.
Оборачиваюсь. Матвей стоит, подперев плечом дверной косяк, и хмуро смотрит на меня. Не понимаю причину его настроения, пока он не говорит:
– В доме полно комнат.
– Мне здесь нравится, – улыбаюсь я, хоть и понимаю, что улыбка выходит натянутой и ненастоящей.
– Слава, – тихо зовет меня Матвей и подходит настолько близко, что я вжимаюсь спиной в шкаф. – Говори со мной, не закрывайся снова в своей раковине. Что я опять делаю не так?
– Все… все хорошо, – еле ворочая языком, отвечаю я и нервно сглатываю.
Но нет, не от страха. Я не понимаю, что происходит. Вот он стоит так близко, глядя на меня сверху вниз, я чувствую его дыхание, его запах, его тепло – и что-то в меня как будто вселяется. Как будто какой-то бес похоти. Я хочу прикоснуться, поцеловать… и снова почувствовать его в себе. Слушать его слова на ухо, ощущать тяжесть тела на себе, прикосновения губ к шее, ключицам, груди…
Господи… Я прижимаю руки к щекам и сжимаю бедра. Так не должно быть, это неправильно, как-то… пошло, что ли. Только между ног уже все пульсирует, а низ живота стягивается узлом, разливая как будто кипяток по крови.
– Слава, ты чего? – спрашивает Матвей, когда я почти начинаю сползать по дверце шкафа, и подхватывает меня на руки.
От его прикосновений становится то ли хуже, то ли лучше. В этой лавине накрывших меня эмоций я не могу разобраться, но обхватываю его за шею.
– Я не знаю, – честно отвечаю, глядя в обеспокоенные голубые глаза, и делаю какую-то глупость – провожу рукой по щеке Матвея, блаженно щурясь.
Это какое-то наваждение. Его легкая щетина кажется возбуждающей, его руки, которые сильнее сжались на моем теле после этого жеста, сводят с ума. Я открываю глаза и натыкаюсь на изменившийся взгляд. Глаза Матвея темнеют, будто небо перед грозой, он начинает тяжелее дышать и хрипло говорит:
– Что же ты, девочка, со мной делаешь?
– Что? – тихо спрашиваю я и хлопаю глазами, опять провожу пальцами по мужской щеке, едва касаясь кончиком ногтя его губ. Матвей слегка приоткрывает их, а я невольно тянусь вперед, осторожно, медленно. Рывок – Матвей сокращает расстояние между нами и целует. Даже немного грубо, как в нетерпении...
Матвей кладет меня на постель, не останавливая требовательного поцелуя. На который я отвечаю, отвечаю так, как будто это не я. Это тот самый бес, вселился и приживается во мне... А пусть! Я уверена, мы уживемся, подружимся...
Поцелуй покидает пределы губ, опускается ниже. По шее, ключицам. Сконцентрировавшись на прикосновениях влажных нежных губ, я не замечаю, как руки Матвея вовсю гуляют по моим бедрам. Гладят внутреннюю сторону, отчего ноги сами по себе разводятся в стороны. Тело уже безумно хочет продолжения... нет, не так! Я хочу.
Матвей вдруг резко поднимает меня, усаживает на постели и делает нечто странное – рвет на мне платье со словами:
– Оно тебе не идет.
– Почему? – с придыханием спрашиваю я.
– Оно скрывает твое красивое тело, – здесь он безжалостно срывает остатки платья и расстегивает лифчик. Ловко, не глядя, одной рукой. А потом, слегка толкая, так же ловко спускает трусики по моим бедрам.
– Ты очень красивая, – тихо произносит он, нависая огромной разгоряченной глыбой. Гладит горячей рукой мой живот и добавляет: – Даже не верится...
– Во что?
– Что совсем недавно здесь был ребенок, – отвечает он. – Что он зародился, рос... чудо какое-то...
Я улыбаюсь, не знаю почему, но его слова звучат приятно. Как будто Матвей восхищается.
Живот не отпускает Матвея, он продолжает его гладить, а затем опускает лицо и целует, от пупка вниз. Я сжимаюсь, мне и щекотно и немного стыдно, ведь Матвей спускается все ниже... А я хватаюсь за его футболку и тяну к себе. Матвей понимает это по-своему, слегка отстраняется и небрежно снимает ее с себя. Вновь пытается вернуться с поцелуями к животу, но я приподнимаюсь и начинаю наглаживать мужские плечи, легонько царапая их ноготками. Матвей усмехается, с лязгом расстегивает ремень штанов, снимает их и прижимается ко мне.
Горячо, страстно... Чувствую пульсацию и в животе, и на нем. По инерции приподнимаю попку, ощущая скольжение горячей плоти. Неистово, до пугающего хочу, чтобы он наконец оказался во мне. Матвей на секунду отстраняется, сгибая мои ноги в коленях, а затем кладет их на свои плечи и плавно проникает. Ах! Другие ощущения, острые, на грани, но не больно...
Глава 41
Матвей
Я становлюсь фетишистом...
Сначала я неистово ловил запах волос Славы, сейчас же мне безумно хочется касаться ее живота. Руками, губами, да просто соприкасаться телам... Он плоский, упругий, настолько, что не верится, что в нем совсем недавно росла новая жизнь. Меня это возбуждает. Нормально ли это?
Слава постанывает, старательно двигается со мной в такт, и то, что между нами происходит, ей нравится. Девушка облизывает губы, одной рукой впивается в мое плечо, другой – сжимает покрывало. Иногда она опускает веки. А когда ее веки открыты, взгляд устремлен в мои глаза. Полный контакт.