Беседы на Великий пост
Шрифт:
Аргументы противников Григория Паламы отчасти были подобны аргументам еп. Евсевия, восходящим через Оригена к Платону и неоплатонической традиции, в которой единственное, что могло быть сказано о Боге, – что Он непознаваем и неописуем. Еще одним проявлением этих споров было разное отношение к природе Фаворского света. Противники св. Григория утверждали, что этот свет – лишь необычное природное явление, в то время как он сам говорил, что это нетварный Божественный свет, и если апостолы могли видеть Господа в свете Преображения на горе Фавор, то это зрение доступно человеку на пути его духовного подвига.
Здесь уместно вспомнить евангельское чтение предшествующей недели Торжества православия, которое завершается обетованием Господа Иисуса Христа: Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому (Ин. 1, 51). Это обетование истинно, и тайнозрители православные
Одна из причин, почему мы исповедуем православие как истину, состоит в том, что только в православии дано это зрение. И если одному человеку оно дается в результате великих подвигов, поста, молитвы, уединенного пустынножительства, как это было у святых преподобных, то Церкви в целом оно дается проще, не с такими усилиями, а даром.
В аскетической литературе часто можно прочитать о двух аспектах пути человека-подвижника к Богу. Первый из них – деятельность, а второй – созерцание. Сначала человеку дается деятельная жизнь, а потом, когда он путем деятельной жизни очистит свое сердце от страстей, то, по заповеди блаженства блаженны чистые сердцем, потому что они Бога узрят (Мф. 5, 8), это чистое сердце видит Бога, и человек восходит на степень созерцания. У преп. Серафима Саровского в поучениях, и у многих других святых отцов, и современных, и древних, мы можем обнаружить это различение двух степеней. Мы часто это понимаем неправильно: человек трудится, трудится, а потом, в награду за его труды или в результате его трудов, ему трудиться больше нет необходимости, потому что он труд над своим сердцем уже совершил, и он входит в некий покой, отдых, в постоянное созерцание тайн Царства Небесного.
Для того чтобы обнаружить неправильность такого понимания созерцания, давайте вспомним житие того, на ком впервые исполнились обетования Спасителя «Отселе узрите небо отверсто». Это был первомученик архидиакон Стефан. Стефан же , – как сказано в 7-й главе Деяний свв. апостолов, – будучи исполнен Духа Святаго, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога, и сказал: вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7, 55—56). Именно об этом свидетельствовано в Евангелии от Иоанна, которое было написано через десятилетия после мученичества Стефана и никакого внешнего воздействия не могло на него оказать. Таким образом, мы видим неразрывную связь между тайнозрением и мученичеством.
В греческом языке слова «мученик» и «свидетель», т. е. тот, кто видел , а применительно к тому, о чем мы говорили, – тот, кто видел Царство, – это одно и то же слово μάρτυς. И во всем опыте православного Предания созерцание не есть состояние, подобное наркотическому опьянению. Оно неотделимо от мученичества и креста. Подвиг преподобных, которых не предавали насильственной смерти, в церковной традиции называется «бескровным мученичеством». Распять плотского человека со страстями и похотями (Гал. 5, 24) призывает нас всех апостол Павел, особенно в дни Великого поста, в дни покаяния. Поэтому важно понимать, что тот дар, который дается Святой Православной Церковью, неразрывно связан с мученической кровью, в первую очередь с Кровью Христовой и с кровью всех тех, которые пошли этим же путем Голгофы.
Среди множества новомучеников и новомучениц Российских есть два священника, Александр и Феодор Вышегородские, которые были убиты 1 ноября 1918 г., в праздник свв. Космы и Дамиана, рядом с тем храмом, где я настоятельствую, недалеко от города Вереи Нарофоминского района.
У нас эти святые особенно почитаются, хотя они прославлены сравнительно недавно, в 2000 году. Люди им молятся, получают просимое по их молитвам. Частицы их мощей находятся в нашем храме. Сын отца Александра скончался лет пять тому назад, в возрасте за 90 лет. Он был одним из тех, кто еще помнил и рассказывал о событиях, связанных с обстоятельствами их кончины. В частности, когда на девятый день матушка с детьми пошла на могилу (дети бежали впереди, а матушка шла сзади), дети, подойдя к месту убиения, увидели на воздухе Небесную Божественную литургию, в которой служили их отец и отец Феодор, и закричали маме: «Мама, смотри! Папа с отцом Феодором служат!» Это пример того, как видение небесного сопряжено с мученической кровью.
Какое отношение имеют эти духовные вершины к теме покаяния Великим постом? Начиная подвизаться, мы все время должны иметь в виду цель – очистить себя таким образом, чтобы для нас то, что проповедует святитель Григорий Палама, было не просто словами, вызывающими удивление, а реальностью нашего опыта. Святитель Григорий Палама, которого Церковь называет учителем безмолвия, показывает в своем богословии путь, концом которого является причастие нетварному Свету. Это путь сердечного безмолвия, когда сердце находится в покое. Когда море спокойно, то солнечный свет может просветить его до дна, и все абсолютно прозрачно и тихо, и каждое движение заметно. Когда море волнуется, то все темно и все в смущении и в смятении. Сердечное безмолвие (по-гречески συχία) – то, чего мы должны как православные христиане хотя бы желать. Потому что где нет внутреннего молчания, там нет и такой чистоты сердца, которая была бы прозрачна для сочетания с Богом. Здесь мы уже постепенно сходим с духовных вершин к тому, что составляет нашу практику. Для достижения внутреннего молчания необходимым условием является молчание внешнее, потому что если (я в основном к женщинам обращаюсь) все время идет молва, почти невозможно сохранить внутреннее молчание.
Одна молодая женщина, тяготеющая к уединенной жизни, ко мне подошла и попросила благословение на то, чтобы держать во рту камешек, чтобы не говорить. Она где-то прочла, что кто-то так делал. А другой вариант: «Благословите говорить не больше десяти слов». Это, конечно, немного наивно, потому что это невозможно выдержать, а когда человек не выдерживает того, на что он берет благословение, это гораздо хуже, чем если бы он вообще ничего не обещал. Это наивно также и потому, что есть все же различие между внутренним и внешним молчанием. Да, человек может на некоторое время сжать уста, но если у него внутри все кипит и волнуется, то это имеет малое отношение к тому безмолвию, учителем которого является святитель Григорий Палама. А если человек говорит, движимый Духом Святым, на пользу слушающих, то его слово, идущее по Духу, по воле Божией, хотя и нарушает безмолвие внешнее, но внутреннее безмолвие может не нарушать. Поэтому, конечно, мы должны стремиться к Богу, а для этого к внутренней тишине, к внутреннему миру, а уж как с этим сообразуется внешняя тишина, зависит от множества разных обстоятельств, и механической связи тут нет.
Крестопоклонная неделя
Мой духовный отец часто задавал вопрос: почему на Голгофе Христос сначала Сам нес Свой Крест, а потом дали понести Симону Киринеянину? И сам же отвечал: Господь явил Собой образец крестоношения, а потом предлагает людям последовать Его примеру и нести свой крест. И мы, продолжая линию великопостного обсуждения проблем нашей духовной жизни, сегодня будем говорить преимущественно о проблеме нашего крестоношения.
Прежде всего о Крестопоклонной неделе и Крестопоклонной седмице. Древние святые отцы приводили такой образ. Они уподобляли Великий пост пути (а для многих из них это реально означало путь по пустыне). И, как в любом трудном путешествии нормально в середине сделать привал и отдохнуть под сенью дерева, таким же образом Церковь предлагает на пути Великого поста остановиться, передохнуть, успокоиться под сенью Креста. Это предложение может показаться диким и странным. Какой же отдых может быть связан с Крестом?! Крест – средоточие страдания и никак не может ассоциироваться с отдыхом. И вместе с тем в этом символе, предлагаемом святыми отцами в толкованиях на Крестопоклонную седмицу, очень много глубины.
Для того, чтобы нам к этой глубине прикоснуться, обратимся к тому евангельскому чтению, которое мы слышали за воскресной Божественной литургией. Это Евангелие от Марка. Господь говорит: Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф, 16—24). И дальше слова, которые тоже, если их воспринимать непосредственно, могут показаться странными, или, как говорится в другом месте Евангелия, жестоко слово сие (Ин. 6, 60): Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее (Мф. 16—25). Завершается это евангельское чтение такими словами Господа: Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе (Мк. 9, 1). Эти слова можно понимать по-разному; возможно, что некоторые их поняли ошибочно, т. е. таким образом, что они доживут до конца земного бытия. Действительно, это была обстановка ожидания скорого Второго пришествия Господа. Возможно также, что апостолы Петр, Иаков и Иоанн, которые сразу после этих слов были взяты Господом на гору Преображения и узрели преобразившегося Господа, вспомнили эти слова, когда увидели явление Божественного бытия Богочеловека Иисуса Христа. Это все так. Но есть правда в том, что если исполнить первую часть того, что Господь сказал, «взять крест свой, отречься от себя» и, далее, «погубить душу свою ради Господа и Евангелия», – плодом этого будет Царствие Божие, пришедшее в силе до физической смерти.