Бешенство
Шрифт:
— Есть. — Модин уже держала наготове жгут и шприц.
Вэл придержала руку Гарри, чтобы та взяла кровь. Пациент, казалось, и не заметил, что ему вводили иглу.
— Все в порядке, дорогой, — сказала Модин, заклеивая место укола пластырем. — Ты очень хороший пациент.
— Вы не знаете, куда я положил свою пижаму?
— Я выдам тебе новую, прямо сейчас, подожди минутку. — Модин собрала пробирки. — Я отправлю их с пометкой «Джон Доу».
— Его зовут Гарри Слоткин, — сообщил один из полицейских. Он успел сходить к патрульной машине и теперь стоял в дверях,
— Ближайшие родственники?
— Здесь есть телефон для экстренных случаев. Некто по имени Дэниел Слоткин. Номер бостонский.
— Я позвоню ему, — предложила Вэл и вышла из комнаты, задернув за собой штору.
Тоби осталась с пациентом. Она продолжила осмотр. Послушала сердце и легкие старика, прощупала брюшную полость и сухожилия. Она постукивала, тыкала и нажимала — ничего особенного не обнаруживалось. Возможно, это просто Альцгеймер, подумала она, отходя на шаг, чтобы как следует разглядеть пациента. Она слишком хорошо знала признаки этой болезни: нарушение памяти, ночные блуждания. Личность распадается, частичка за частичкой. Темнота губительна для этих больных. Стоит дневному свету померкнуть, они теряют зрительный контакт с окружающим миром. Возможно, Гарри Слоткин тоже стал жертвой сумерек: ночные психозы — обычное дело для страдающих Альцгеймером.
Тоби взяла обычный регистрационный бланк и начала писать, используя стандартные медицинские сокращения: ОПС — основные показатели стабильны; ЗОКР — зрачки одинаковые, круглые, реагируют на свет.
— Тоби! — позвала Вэл из-за шторы. — Я дозвонилась сыну господина Слоткина, он на линии.
— Иду, — отозвалась Тоби.
Она повернулась, чтобы отодвинуть занавеску. Тоби не знала, что по другую сторону от шторы стоит мобильный реанимационный набор. Она задела поднос; стальная кювета с грохотом упала на пол.
Тоби нагнулась, чтобы ее поднять, и в этот момент услышала за спиной другой звук — странное ритмичное постукивание. Она посмотрела на каталку.
У Гарри Слоткина подергивалась правая нога.
«У него припадок?»
— Господин Слоткин! — позвала Тоби. — Посмотрите на меня. Гарри, посмотрите на меня!
Взгляд мужчины сосредоточился на ее лице. Он все еще был в сознании, все еще мог реагировать на ее указания. Губы его двигались, неслышно складывая слова, но никаких звуков слышно не было.
Внезапно подергивание прекратилось, теперь нога лежала спокойно.
— Гарри!
— Я так устал, — пожаловался он.
— Что это было, Гарри? Вы пытались пошевелить ногой?
Он закрыл глаза и вздохнул:
— Погасите свет.
Тоби хмуро поглядела на пациента. Так что же это было — припадок? Или попытка высвободить привязанную лодыжку? Сейчас он выглядел совершенно спокойным, обе ноги лежали неподвижно.
Доктор отодвинула штору и подошла к сестринскому посту.
— Его сын на третьей линии, — сообщила Вэл.
Тоби взяла трубку.
— Алло! Господин Слоткин? Это доктор Харпер из клиники Спрингер. Вашего отца только что привезли к нам в отделение неотложной помощи. Похоже, он не пострадал, однако…
— Что с ним?
Тоби умолкла, озадаченная резкостью в голосе Дэниела Слоткина. Что это, раздражение? Или страх? Она спокойно ответила:
— Полиция нашла его в парке и привезла сюда. Он взволнован и растерян. Никаких очаговых неврологических проблем я не нахожу. Он не страдал болезнью Альцгеймера или какими-то другими заболеваниями?
— Нет. Нет, он никогда не болел.
— И слабоумия у него тоже не было?
— Отец соображает лучше меня.
— Когда вы последний раз видели его?
— Не знаю. Несколько месяцев назад, наверное.
Тоби выслушала это молча. Дэниел Слоткин проживает в Бостоне, то есть менее чем в сорока километрах отсюда. Не то расстояние, которым можно было бы объяснить нерегулярность встреч отца и сына.
Словно почувствовав ее незаданный вопрос, Дэниел Слоткин добавил:
— У моего отца очень насыщенная жизнь. Гольф. Ежедневный покер в местном клубе. Нам не всегда удается выбрать время для встречи.
— И несколько месяцев назад он был в ясном рассудке?
— Можно сказать и так. Когда я в последний раз виделся с отцом, он прочитал мне лекцию по инвестиционной стратегии. Все, от фондовых опционов до цен на сою. Даже для моей головы это чересчур.
— Он принимал лекарства?
— Насколько я знаю, нет.
— Вам известно имя его врача?
— Он посещал специалиста в частной клинике, что находится в Казаркином Холме, где он и живет. По-моему, фамилия доктора Валленберг. Послушайте, и насколько же не в себе мой отец?
— Полиция нашла его на скамейке в парке. Он снял с себя всю одежду.
Последовало долгое молчание.
— Боже.
— Я не вижу никаких внешних повреждений. Раз вы говорите, что слабоумия у него не было, значит, мы имеем дело с чем-то другим. Возможно, с микроинсультом. Или какие-то проблемы с обменом веществ.
— С обменом веществ?
— Например, повышенный уровень сахара в крови. Или пониженный уровень натрия. Оба эти фактора могут вызвать расстройство сознания.
Она услышала, как человек на том конце провода глубоко вздохнул. В этом звуке чувствовалась усталость. И возможно, разочарование. Пять часов утра. Разбуди любого в такое время да такими новостями — что ж удивляться утомленному тону.
— Было бы хорошо, если бы вы смогли приехать, — сказала Тоби. — Возможно, знакомое лицо его успокоит.
Молчание.
— Господин Слоткин!
— Видимо, придется, — вздохнул он.
— Если кто-то другой из членов семьи может это сделать…
— Больше никого нет. В любом случае он будет ожидать, что я появлюсь. Чтобы убедиться, что все делается правильно.
Тоби повесила трубку. В последних словах Дэниела Слоткина ей почудилась некая угроза: «убедиться, что все делается правильно». А почему, интересно, она должна была что-то сделать неправильно?