Бешеные души
Шрифт:
Айх был сосредоточением небоскребов и странных домов вычурной архитектуры. На новых планетах архитекторы позволяли себе многое, зачастую слишком. Но огромные стеклянные основания небоскребов, их фасады были испещрены вмятинами, сколами, трещинами, там, куда удавалось добросить камень или шарик с краской. Кое-где висели самодельные плакаты и растяжки с призывами к революции, которые еще не успели снять. Где-то лозунги были совершенно абсурдны, вроде: «Сбросьте оковы воздуха! Дышите угарным газом!» Везде попадалась подобная чушь. Сумасшествие или призыв к самоубийствам? Понятия не имею.
Улица была невероятно широка, редкая река
Я свернула в подъезд огромного черного небоскреба. Он был полностью обесточен и, вроде как законсервирован, но вот парковка под ним была свободна и люди с радостью ею воспользовались. Я прошла через одну из десяти крутящихся, изрисованных краской дверей. Раньше тут стояли автоматические двери, но их постоянно ломали, вынимая датчики. Старые добрые механические двери проявили себя лучше. В холле лежала дешевая пластиковая зеленая плитка с рисунком под мрамор и пыталась прикинуться змеевиком. По плитке в разные стороны тянулись протоптанные толпами людей тропки. Я нырнула в боковой, единственный работающий здесь лифт и поехала вниз. Кабина бессовестно воняла, хорошо, что ехать от силы минуты две. Я попала на огромную, плохо освещенную подземную парковку. Правда, это скорее напоминало некий подземный город. Брошенные одноместные машины неплохо подходили под временное жилье. В них селились те, кто потерял свой дом либо продал его в обмен на кераль. Запах тут был не такой сильный, как в лифте. Люди старались, чтобы вентиляция и вытяжка работали бесперебойно. Тут за этим следили.
Когда-то дорогие машины стояли с заглушенными двигателями. Теперь на них были навешаны тряпки, сушилось белье, рядом на газовых горелках готовилась еда. Из разных концов импровизированного пристанища доносились музыка, разговоры, крики, детский плач. Здесь люди нарушали все мыслимые предосторожности – они жались друг к другу, и это было крайне опасно. Именно поэтому я не любила находиться здесь.
Кое-где между машин бегали дети в поношенной одежде, им было весело, и они играли в догонялки среди всей этой кутерьмы. Мне было дико видеть это. Как можно заводить детей, когда вокруг конец света?
– Анна! – меня окликнули. Между машин я увидела человека, с которым знакома всю жизнь.
Черная борода, всегда аккуратная, растрепалась во все стороны, некогда одетый с иголочки, сейчас он смахивал на бомжа. Лицо осунулось, вид уставший. Но вот былой след сияющей улыбки еще остался. Это был мой бывший начальник. Его жена растворилась в воде, принимая ванну. От нее осталась только кисть руки. Он не смог это пережить. Прямо как я.
– Анна, – он будто с облегчением выдохнул мое имя.
– Давид, – я улыбнулась ему, в какой-то мере мне было приятно его видеть. Но я старалась особо не разжимать губ, от меня наверняка несло перегаром.
– Как поживаешь?
– Живу, пью, сплю и снова живу, – отрезала я, шмыгнув носом.
– Болеешь? У меня есть тут…– он смущенно указал на машину в дальнем углу, с открытой дверью, завешанной рваной простыней.
– Не надо, Давид. Прости, – я заторопилась. – Извини, мне надо идти.
И я просто сбежала. Стало вдруг мучительно больно видеть его и эту его машину, где он жил. Видимо, он поселился недавно, я помню, что раньше там жила старуха с маленьким внуком, ее никто не трогал, все ждали, когда освободится место. Только вот где теперь её внук?
Я шла через этот город брошенных. «Дом» Дюка располагался в самом центре. Он был хирургом когда-то, но бросил это дело. Не говорил мне почему. Просто однажды не пошел на работу. Так мне рассказывала его сестра. Дюк продал все, что у него было, и купил ей кераль. А затем выслал ее из города, в Эйм, где больше шансов найти работу, и кераль практически у каждого.
У Дюка был фургон, и он жил там со своей девушкой Альмой. Они так и не успели пожениться. Фургон ему презентовали, когда узнали, что он врач. Он, правда, совершенно не хотел этого, но пришлось согласиться работать. За еду, подарки, за разное барахло, которое он потом пытался продать на черном рынке. Он еще рассчитывал поехать вслед за сестрой в Эйм.
Дюк сидел на подножке фургона в старой синей футболке и стриг ногти.
– Ну и опустился же ты, – хмыкнула я.
– Чего? А ты дома разве ходила в строгом костюме и никогда не позволяла себе подстричь ногти? – отгрызнулся он.
– Это не дом. И вот именно ходила. Теперь там, где я сплю, я стараюсь держаться за свои вещи покрепче и получше укутываться в пуховик.
– Ну да, точно. Ты же бомжиха, – усмехнулся Дюк.
– Там нормально. Меня устраивает. Зато не в конуре под землей.
– И кому только они строили все эти небоскребы? Кому нужны пустующие коробки? – Дюк продолжил свое занятие.
– Они надеялись на размножение.
– Ну да, – отозвался он. Отложил ножницы. – Преумножили население в два раза. А потом нас осталась лишь добрая четверть. А теперь законсервировали все этажи, сволочи.
– Нас все еще много. Выйди на улицу, глянь.
– Жаль, что больше нельзя путешествовать, – вздохнул Дюк.
– Ты хотел меня видеть.
Дюк вздохнул еще раз. Закрыл глаза, открыл, будто собираясь с мыслями. А потом заговорил вполголоса.
– Анна. Твое право меня сдать или отказаться от дела. Но дело того стоит.
– Что за дело? – подошла поближе, присела возле него.
– Я помню, у тебя были завязки в одном не очень хорошем месте. В «Аранте».
У меня округлились глаза. Я замотала головой. «Арант» – название небоскреба, куда я не сунусь никогда в жизни.
– Нет, я туда не пойду, Дюк. Никогда больше.
– Тише, – шикнул он. – Послушай, до меня дошли слухи: Кроу вывез из Айха большую часть запаса керали. Говорят, что на межконтинентальный грузили целые ящики со слитками. Представь, сколько ее! Они специально создают ажиотаж! В городе осталось совсем немного, нужно успеть сейчас, иначе мы никогда отсюда не выберемся, ни ты, ни я.
– А как же Альма?
– Да к черту Альму. Она съехала с катушек и бросила меня. Пропала в итоге, и я теперь понятия не имею, где она. Наверное, нашла себе мужика с кералью…
– Так что ты хочешь успеть?
– У меня есть кое-что, что Кроу захочет купить. Очень захочет.
– Что?
– Кого, – Дюк посмотрел на меня в упор. – Видела бородача у входа? На его месте жила старуха с мальчиком. Так вот, она умерла недавно. Ребенок у меня.
Дюк нагнулся поближе ко мне.
– Он может исцелять, – прошептал он практически беззвучно, одними губами.