Бешеные души
Шрифт:
Новый кабинет Кроу был огромным, просто гигантским, набитым разным дорогим хламом: вычурные и странные статуи; техника, работающая и нет; контейнеры, дорогая мебель. Посреди всего этого безобразия стоял стол. Огромная махина лакированного дерева, с резными ножками и вставками перламутра. Я такого убожества не видела уже давно. За столом сидело другое убожество – Кроу. Тощий старикашка со впавшими щеками и выкрашенной черным редкой бородой и такими же черными и редкими волосишками на голове. На нас глядели опухшие красные глаза. На высохших старческих руках красовались синие кералевые кольца. У него не было
– Анна, – хищно протянул Кроу. Я спряталась за спиной Дюка. – С чем пожаловали?
– С выгодным предложением, – проговорил Дюк уверенно.
– Ну, выкладывай, – произнес Кроу, растянувшись в кресле.
– Я хочу продать вам ребенка.
– Рабовладелец? Кто он, Анна?
– Я не рабовладелец, я выкрал этого ребенка у старухи, что прожила больше, чем ей было отпущено.
Кроу картинно зевнул.
– И на кой мне ребенок? Со Связью или нет?
– Он стабилен, я думаю…
– Так что за Связь?
– Он управляет регенерацией тканей, – стараясь выдержать максимально спокойный тон, ответил Дюк.
Кроу нахмурился.
– Ты, мальчишка, обалдел? Ты пришел ко мне, чтобы так нагло врать? Такой Связи не существует. Или ты классификатор в глаза не видел? Ещё одно лживое слово и Стиви открутит тебе голову. Правда, Стиви?
Я услышала, как позади Стиви поставил кружку и двинулся к нам. Напольные панели трещали под его тяжелыми ногами. Я сжала рукав Дюка.
– Он не лжет, Кроу, – выдавила я. Скорее, даже пропищала своим севшим голосом.
– Анна…– Кроу мягко улыбнулся, словно старый облезлый кот на солнце, встал из-за стола и стал прохаживаться. – Я, помнится, тебя однажды сильно обманул. И почему бы тебе в отместку не припереться ко мне и не надуть в ответ?
– Потому что кераль мне все еще нужна.
Кроу молча ходил по кабинету, а потом застыл у кристальной статуи высотой с человеческий рост. На ней висела табличка, пластиковый огрызок какого-то контейнера, на которой маркером было написано «Денни». Кроу оперся на статую и уставился на меня.
– Эй, Денни, смотри – Анна хочет кераль. Даже у тебя не хватило мозгов на нее заработать, а Анна считает, что она ее достойна.
Похоже верный напарник Стиви стал жертвой собственной Связи? Руки статуи были воздеты к небу, а лицо выражало неподдельную боль. Меня передернуло, это действительно Денни? И тут я подумала, что хуже уже не будет.
– А еще я хочу, чтобы ты накинул мне денег на билет.
Кроу зашелся мерзким старческим скрипучим смехом, а потом резко посерьезнел.
– Стиви, что там у меня с расписанием на завтра?
– Свободно, сэр, – басом из-за моей спины отозвался Стиви.
– Завтра вы приведете мне ребенка и покажете, что он умеет. А там посмотрим. Завтра, скажем, в два, как раз к обеду.
– Тогда завтра у вас должна быть для нас кераль, – проговорил Дюк. Стиви сделал шаг вперед и, легко отодвинув меня своим телом, положил ручищу на плечо Дюку, тот чуть пошатнулся от неожиданности.
– Будет тебе кераль, – пробасил Стиви.
– Вот и договорились, – улыбнулся Кроу. – А теперь проваливайте!
Дюк незамедлительно развернулся и, обогнув тушу Стиви, последовал к выходу. И лучше бы я сделала то же самое. У входной двери стоял тот самый маленький столик, куда Стиви поставил еще дымящийся шоколад. И я не смогла оставить эту вкусно пахнущую прелесть в одиночестве. И я не могла позволить ей быть выпитой этим мерзкий жирным Стиви, он не заслужил этого. А я – заслужила! Я одним движением схватила кружку и влила в себя всё содержимое. Шоколад был словно раскаленный металл и обжег мне рот и горло.
– Ах ты, тварь! – услышала я голос Стиви, а потом встретилась лицом с его кулаком.
– Анна, ты превращаешься в психа. – Дюк зажимал мой кровоточащий, наверное сломанный, нос платком.
– А ты умеешь вправлять носы? – прогнусавила я, чувствуя, как опухает лицо. Голова гудела. Стиви мог бы меня убить, но он был не дурак и сдержался.
– Это того стоило? – жалостливо помотал головой Дюк, разглядывая мой нос.
– Да. Однозначно, – ответила я, чувствуя жжение на языке и в горле и привкус шоколада во рту. Мне захотелось кашлять, но я понимала, что будет страшно больно. А ведь нужно еще спуститься с 63-го…
Повиснув на плече Дюка, я спускалась по этой проклятой лестнице. Было больно, тяжело и голодно. Но каждый раз в такие моменты физической боли я почему-то начинала верить, что все у меня наладится. Все эти драки за алкоголь, еду, работу, они по непонятной причине вселяли оптимизм. Ты получила в нос, Анна? Как здорово, что нос вообще у тебя есть, и ты можешь его почувствовать. Во мне в такие моменты просыпался какой-то дикий, немного сумасшедший азарт. Сколько я еще смогу так жить? Делайте ставки, господа, когда сдохнет Анна! Когда она сломается и перестанет надеяться на лучшее? Когда она перестанет верить в сказки?
Пока я могу спереть горячий шоколад у жирного ублюдка Стиви, пока мне хватает на это наглости или сумасшествия – я буду жить. Я бы с радостью объяснила все это Дюку, да вот лицо так опухла, что я даже глаза открыть мне было сложно, и не до болтовни было, потому что я то и дело норовила оступиться.
– Если ты не перестанешь запинаться, я сброшу тебя в лестничный пролет, – проворчал Дюк.
– Окей, только я ни черта не вижу, покажи, где он, и я сама прыгну.
Дюк не ответил. Он вообще последнее время не разделял моего оптимизма, был напряжен и задумчив. Прошли те времена, когда мы с ним проводили время весело и разгульно. В перерывах между работой – у него в больнице центрального района, а у меня в галерее, потом в баре официанткой, потом на раздаче бесплатный пайков. После катастрофы работы стало так много, что даже спать было некогда. А потом… потом работы стало все меньше. Проекты останавливали, строительство замораживали. Контора, в которой я работала, развалилась. Мы строили теплицы на севере Айха. По мере сокращения населения падала и необходимость в таком количестве теплиц, что мы должны были возвести по плану освоения. Там же я познакомилась и со своим мужем, который впоследствии успел сбежать из города, как только запахло жареным. Я никогда не винила его за это, такое уж время, каждый сам за себя. Даже твой любимый может убить тебя ночью в постели, совершенно не желая этого, просто потому что во сне у него может пробудиться Связь.