Бесконечная борьба
Шрифт:
Можно было входить, но он медлил. В нем зрело какое-то странное чувство. Оно зарождалось в мозгу и разливалось по телу.
Стоя на крыльце, он смотрел с этой небольшой высоты на город Хьюли, позволяя неясному ощущению оформиться в слова.
"Я - человек. Все остальные здесь - существа совсем другой природы. Большинство из них приспособилось, но не изменилось. Когда-то человек извлек их из дебрей животного прозябания и поднял до нынешнего уровня. Но это не стало - во всяком случае, для основной части, скачком к дальнейшему
На них опробовали чудеса биологической науки. Потом, чтобы закрепить изменения, цепочки молекул подвергли кодированию. И на протяжении тысячелетий наследственное кодирование безошибочно выполняло поставленную задачу. Но и только..."
Модьюн видел, как толпы человекозверей безмятежно слоняются по улицам, заходят в столовые-автоматы, нажимают кнопки на дверях, переговариваются с компьютерами, с жаром обсуждают подробности именно тех дел, для которых их запрограммировали или, как теперь оказывается, к которым их принуждают гиены.
Удивительная случайность - из всех этих созданий прорваться через барьер кодирования удалось одним гиенам.
" Однако, - думал он, все еще стоя на крыльце, не такой уж это мощный прорыв. Все же человек - нечто большее, чем любое животное."
Эта мысль захватила все его существо.
"Мы-великий народ,"- думал он.
Именно тогда он впервые признался себе: -"Я поступил правильно, выйдя из-за барьера. Кто-то ведь должен был выяснить - Что Сделало Время с Планетой Людей."
В полном согласии с собой и своей целью он переступил порог домика, где ему предстояло жить под видом обезьяны.
Пока не приедет Соодлил...
Теперь недавняя стычка с вооруженной гиеной казалось просто невероятной. Ведь иначе выходило, что его личностью кто-то интересуется. Но этого, конечно же, не может быть.
"Да нет, никто за мной не следит, - успокоил себя Модьюн.
– Ведь я - всего-навсего обезьяна, нахожусь в Хьюли проездом. Может быть, кого-то и собирались прикончить из пистолета, но только не меня. Вот истина, простая, как дважды два. Так что пора выкинуть всю эту историю из головы."
Он так и сделал.
А ночью проснулся в кромешной тьме от ощущения, что в комнате кто-то находится. И этот невидимый гость склонился над ним с оружием в руках...
ГЛАВА 5
Времени на раздумья не оставалось.Усилием воли он парализовал непрошенного гостя.
По том включил свет и встал. Над его постелью неподвижно застыл человек-гиена. В руке крепко зажат нож. Он стоял в неустойчивой позе-внушение застигло его в тот миг, когда он уже отклонился, чтобы нанести удар.
Модьюн еще никогда не использовал этот метод против живого существа. Вот почему, глядя на зверя, он ощущал некоторое волнение. Но с позиций чистого разума, он изучал своего гостя совершенно бесстрастно, как подобало человеку- мыслителю. Он вспомнил все, что ему было известно о физиологических процессах, вызываемых таким способом внушения. Под воздействием внутренних химических реакций все жидкие среды организма гиены перешли в твердое состояние. Модьюн поставил диагноз: артрит, паралич, затвердение артерий, камни в почках и общее окостенение... Должно быть все это довольно болезненно. Он подошел и вынул нож из рук гиены - вернее попытался вынуть.
Оказалось, что это не так то просто - пальцы мертвой хваткой стиснули рукоятку. Но Модьюн резко дернул - и нож оказался у него в руках. Потом обыскал карманы гиены и обнаружил несколько таблеток. Обоняние подсказало ему - яд.
Понюхал лезвие ножа - тот же запах. Значит, они решили для верности использовать и нож и отраву.
Больше ничего не нашел.
Чтобы хоть как-то облегчить страдание зверя, он частично ослабил внушение. Ноги человека-гиены подкосились, и он словно перетек на постель. Лежа, зверь производил впечатление кучи морского тряпья; собственно так оно и было.
Теперь его организму предстоит период внутренней перестройки. Понадобится целый день, чтобы он оправился от шока и вновь обрел способность двигаться. После этого в мозгу и во всех клетках еще надолго сохранится избыток воды. Надо думать, этот тип здоров и не имеет никаких серьезных недугов, так что постепенно все восстановится.
Модьюн не представлял себе, когда его потенциальный убийца сможет ответить, что толкнуло его на преступление. Насколько он помнил обучающие машины называли срок от недели до двух - именно столько времени нужно для того, чтобы голосовой аппарат его жертвы восстановился и к ней вернулась речь.
Но главное не это. Главное... Да, теперь уже нет никакого сомнения, что за ним следят.
Логика подсказывала - такого не может быть. Но факты - вещь упрямая. На его жизнь покушались уже дважды - невероятное событие для мира, где нет преступности. И все же это случилось...
Модьюн мгновенно понял, куда должен отправиться в первую очередь, чтобы проверить свои выводы.
Он быстро оделся и уже в три часа ночи входил в круглосуточно открытую столовую. Вот и боковая дверь, через которую он якобы случайно вышел во двор, где его уже поджидал вооруженный громила.
Теперь, задним числом, он понимал - что-то здесь не так. Секундное замешательство, и... Модьюна осенило.
" Ведь это усилитель мысли направил меня к боковому выходу!
– догадался он.
– На какой-то миг аппарат включился, и чье-то усиленное внушение слегка подтолкнуло меня прямо к этой двери. А мне показалось, что я руководствуюсь собственной волей; внушение было так ненавязчиво, так совпадало с моими намерениями, что в окружающей суете я не сумел его распознать.
Вероятно, четверо его товарищей подверглись такому же мысленному нажиму и, повинуясь ему, прошли мимо, не заметив Модьюна. Как раз это не представляло никаких затруднений. Люди-звери не способны замечать такие тонкости.