Бесконечная борьба
Шрифт:
Весь глубинный смысл философии ненасилия говорил: Нет. никаких врагов не бывает. Есть только люди, которые сами, благодаря собственным поступкам, вызывают отрицательную реакцию.
И эту реакцию, которую сами же накликали, потом приписывают каким-то врагам.
А истинный враг таится в том импульсе, в том возбуждении - каким бы мимолетным оно не было - которое заставляет их совершать поступки, влекущие за собой ответную реакцию.
Нет реакции - нет и врага.
"Поэтому, - решил Модьюн, - вернусь-ка я лучше в свой домик и
Так он и сделал. И всю неделю выходил из дома только для того, чтобы поесть.
ГЛАВА 9
У дверей стоял человек-гиена. Его лацкан украшала табличка: КОНТРОЛЕР. Он изучил повестку Модьюна и произнес всего два слова:
– Проходите, сэр!
Модьюн вошел в просторное помещение и в недоумении огляделся. Прямо перед ним тянулся длинный барьер. Там, за прозрачными окошками, сидели женщины-гиены. К каждому окошку стояла очередь - от шести до двадцати человек.
Ничего похожего на зал судебных заседаний. Он вышел обратно в коридор и оглядел другие двери. Потом медленно подошел к ближайшей из них.
"Должно быть, на повестке неверно или нечетко проставлен номер комнаты," рассуждал он. Но и здесь никакого сходства с залом суда.
Не спеша Модьюн вернулся к первой двери. Он снова предъявил повестку "контролеру", который, по всей видимости, уже забыл его, и еще раз был допущен в то же помещение. На этот раз, оказавшись внутри, он подошел к облаченному в форму человеку-гиене, стоявшему поодаль. Надпись на его табличке гласила: Секретарь суда. И на этот раз общение ограничилось предъявлением повестки. "Секретарь" пробежал ее глазами и равнодушно сказал:
– Восьмое окно.
Модьюн пристроился в конец очереди. Она оказалась самой короткой - всего пять человек. Он был шестым.
Едва он встал в очередь и едва успел заметить, что первый у окошка - человек-тигр, как тому уже вручили листок бумаги. Человек-тигр вгляделся в текст, потом нагнулся и что-то сказал. Слов Модьюн не расслышал, но чувство, скрывавшееся за ними, определил безошибочно: это была ярость. Ответ женщины-гиены прозвучал на удивление отчетливо:
– Извините, но законы издаю не я, - вежливо сказала она.
Человек-тигр медленно выпрямился. Постоял секунд десять, нахмурясь. Потом сжал челюсти - только желваки заходили, - резко повернулся и пошел к выходу.
Человек-крыса, стоявший впереди Модьюна, покачал головой и шепнул:
– Не иначе, как парень схлопотал серьезный приговор.
– А что он натворил?
– поинтересовался Модьюн.
Собеседник снова покачал головой.
– Это написано у него в повестке. Должно быть, поколотил кого-нибудь, - добавил он. За это полагается суровое наказание.
– Вот оно что...
– протянул Модьюн. Ему стало любопытно.
– А вас в чем обвиняют?
Человек-
– В воровстве!
– В Воровстве! В мире, где все доступно!
– Модьюн не смог скрыть изумления и только потом, когда слова уже вырвались, ему пришло в голову, что собеседнику они могут показаться обидными. И правда, человек-крыса сразу же взвился:
– Да бросьте вы, ради Бога! Ничего ужасного тут нет. Потом он слегка поостыл и до него, вероятно, дошло, почему Модьюн удивился. Тогда он продолжал уже более спокойно:
– Конечно, это трудно себе представить, но мне удалось кое-что заметить. Все, в том числе и мы с вами, могут пользоваться машинами только на главных улицах. А если нужно свернуть на внутренний проезд - тут он снова разгорячился, - приходится вытряхиваться из машины и переходить на движущийся тротуар или вообще тащиться пешком.
– Ну и что же тут такого?
– спросил Модьюн. Он старался быть беспристрастным.
– Когда вся система детально прорабатывалась, такой подход сочли вполне разумным. Ведь никому не приходится идти пешком больше сотни метров.
Узкое личико собеседника, в котором угадывалось отдаленное сходство с крысиной мордой, искривила многозначительная ухмылка.
– Так то оно так, да только я заметил, что гиеныначальники пользуются специальными автомобилями, которые по внутренним проездам подвозят их прямо к домам. Ну и подумал: чем я хуже их? Сел в одну из таких машин и поехал прямо домой. Вот и угодил сюда.
Пока они разговаривали, очередь продвинулась еще на одного человекозверя и Модьюн успел заглянуть в лицо приговоренному, который уже знал решение суда и теперь отходил от окошка. Но физиономия, напоминавшая крокодила или, во всяком случае, какое-то земноводное, была совершенно непроницаема и на ней ничего не удалось прочитать.
Тогда он снова обратился к человеку-крысе и спросил:
– Ну и как же вас поймали?
– Все эти машины связаны со специальными компьютерами, - возмущенно ответил тот.
– И компьютер наслал на меня гиену - патрульного. Мне всучили повестку - и вот я здесь.
– Не очень-то все это похоже на судебное разбирательство, - заметил Модьюн, увидев, как третий из стоявших в очереди получил карточку, на которой, повидимому, был напечатан приговор. Он пробежал его глазами, состроил сердитую гримасу, обнажившую кроличьи зубы, и подпрыгивающей походкой направился к выходу.
Смысл сказанного, очевидно, не дошел до человекакрысы, потому что он сказал:
– Что поделаешь - суд есть суд.
Но, на взгляд Модьюна, как раз с судом это не имело ничего общего.
– Просто нам с вами не повезло, - пожал плечами человек- крыса, вот мы и попали в подсудимые.
Уже четвертый человекозверь отходил от окошка. Человек-крыса поспешно сказал:
– Повернусь-ка я лучше к окну. Нужно вести себя уважительно, а то еще скажут, что мы нанесли оскорбление суду.