Бесконечная дорога к солнцу
Шрифт:
Я вышел и минутку постоял в коридоре, засовывая наушники в уши и прокручивая в голове слова доктора Палмера. Он не первый мужчина, который отверг меня или отвесил вербальных тумаков, чтобы задеть мое эго. Мне нравилось думать, что мой псевдо-отец помог мне отрастить толстую шкуру против такого. Но мое внимание привлекло не то, что сказал доктор Палмер. А то, чего он не сказал.
Он мог бы сказать «Я не заинтересован».
Он мог бы сказать «Прекрати флиртовать».
Он мог бы сказать «Я натурал».
Он мог бы сказать
Даже если это неправда, он мог бы сказать любую из этих фраз, и это остановило бы мой напор. Это причинило бы боль, и я бы расстроился, но я бы собрал осколки своего разбитого сердца и продолжил жить дальше, как делал всякий раз, когда меня ставили на место.
Но он этого не сказал.
Глава 7
Джейсон
После стычки со Скайларом я всю оставшуюся неделю чувствовал себя настоящей задницей. Вспоминая, почему я потерял контроль и сорвался, я каждый раз погружался в чистую панику, от которой сдавливало грудь и было сложно дышать. Моя голова шла кругом, и мне приходилось садиться и опускать голову между колен.
Дважды я оказывался у офиса доктора Вескови, собираясь потребовать, чтобы она убрала Моргана из учебного плана. И оба раза я уходил, не поговорив с ней. Персонал понятия не имел, кто я. Если я открою этот ящик Пандоры, поползут слухи. Я и так ходил по тонкому льду, осторожно проживая каждый день, задерживая дыхание и надеясь, что никто меня не узнает.
Но это лишь вопрос времени, когда Скайлар догадается.
Я не знал, что делать. И ведь именно он, бл*ть, из всех возможных людей.
На занятиях по древним цивилизациям я отказывался встречаться с ним взглядом. Я не приходил на пары по психологии, Скайлар не заявлялся в приемные часы, и я говорил себе, что это к лучшему.
Он уловил посыл. Он понял намек.
Так почему я чувствовал себя таким виноватым?
К вечеру пятницы я не знал, куда себя деть. Расхаживание по своей квартире и попытки привести мысли в порядок не помогали. Мой разум не унимался, мной овладела тревога. Всякий раз, когда я пытался чем-то заняться — посмотреть телевизор, почитать, посидеть в интернете — я не мог сосредоточиться. Я представлял себе, как рушится моя жизнь в Виндзоре. Я представлял, как теряю работу, потому что цирк СМИ выследил меня, и протестующие разбили лагерь на газоне перед зданием.
Я думал о Моргане, сидящем в камере, о том, как мы лежали в кровати, ходили по торговому центру, держась за руки. Долгие ночи. Ленивые утра.
Когда воспоминание об его пустых глазах посмотрело на меня из бездны, я задрожал. Как я мог не знать?
Папка с жертвами лежала раскрытой на моем журнальном столике, фотографии были разложены по порядку. Не в первый раз за тот вечер я оказался на диване, перебирая их и вспоминая
Если бы я только мог повернуть время вспять.
Если бы я только мог как-то исцелить их разрушенные семьи.
Чувство вины было неутолимым и пожирало меня все сильнее с каждым днем.
Как будто я не мог сбросить с себя грехи своего мужа.
Мои мысли не раз возвращались к Скайлару и его заявлению о том, что он получил Моргана в качестве субъекта для исследования. Я не знал, как свести ситуацию на нет так, чтобы не выдать себя. Я не знал этого парня. Я не доверял ему. Но если я буду молчать, он в итоге узнает.
Когда фотографии с мест преступлений замелькали в моем мозгу, и ужин запросился наружу, я схватил телефон и дрожащими пальцами позвонил Леви.
Мы несколько раз общались через сообщения на тему развода, но с тех пор, как я разозлился на него и бросил трубку, мы не созванивались.
— Привет, — его голос прозвучал тихо и напряженно, словно он не был уверен, что ему предстоит. Справедливо. В последнее время я как с цепи сорвался.
— Привет. Ты занят?
— Нет. Только что уложил девочек в постель. Отэм сегодня встречается с подругами, так что я собираюсь посмотреть телевизор. Как дела?
— Звучит здорово. Я не знал. Прости, что помешал. Я... я позвоню в другой раз.
Я собирался повесить трубку, но Леви вмешался.
— Джейсон. Прекрати. Ты ничему не помешал. По телику показывают повтор. Поговори со мной.
— Ты еще не устал, что я ною и жалуюсь?
— Ты мой лучший друг. Это никогда не надоест. Если тебе надо поныть и пожаловаться, я рядом, — он помедлил. — Всегда. Даже если тебе нужно выместить это на мне.
Я вздохнул, и облегчение переполнило мое тело, когда я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
— Прости, что я разозлился во время нашего последнего разговора. Ты просто пытался помочь. Я знаю. Бросать трубку было мудацким поступком.
— Разговор спровоцировал тебя. Я понимаю. Хотелось бы мне знать, как тебе помочь, Джейсон. Поверь мне, если бы я знал, я сделал бы что угодно, чтобы помочь тебе преодолеть эту гору. Видеть тебя таким убивает меня.
Слезы готовы были покатиться из-под моих опущенных век, так что я зажмурился крепче, сдерживая их.
— Это когда-нибудь уйдет?
— Что уйдет? — я позволял мягкому голосу Леви успокаивать меня.
— Чувство вины. Все это уродство. Злость, — затем тише: — Постоянный страх.
Последовала долгая пауза. Леви ни за что не стал бы мне врать. В мире, где я больше никому ни в чем не доверял, я верил, что он скажет мне правду.
— Я не знаю, дружище. Надеюсь, что со временем уйдет.
— Ты разве не скажешь мне, что это не моя вина, и мне не за что винить себя?
Он усмехнулся. Звук получился печальным.