Бесконечная история
Шрифт:
Дин, дыша ртом, пытался жестами показать Касу, что он идиот. От возмущения и неожиданности он забыл, как следует высказать это без слов. Совсем уж смутившись, Кастиэль переделал спешно и ретировался в ванную, сверкая помидорными щеками.
– Ты бы помягче с ним, Дин? – заметил Сэм с молчаливого разрешения Габриеля. Тот прикинулся немой медсестрой и колдовал себе что-то на полу, раздраженно шепча кому-то. – Он ведь старается.
– Не его вина, что он не такой шикарный, как я, - влез все-таки архангел, за что схлопотал легкий подзатыльник от Сэма. Младший Винчестер в шоке глядел то на него, то на свою руку. Габриель надул щеки. – Понял, понял, сама вежливость и политкорректность, молчу уже.
– Помягче с ним… Не школьница сопливая уже, - пробурчал Дин, потирая скользкую поверхность пластыря. – Хоть брутально выгляжу с перебитым носом?
– Особенно брутально ты сломал его о мою тазовую кость, - вставил слово Габриель, борясь с новенькой коробочкой неизвестно чего.
– Об пол. И просто разбил, - спросил Дин.
– О кость, причем я даже не шелохнулся, - хвастался Габриель, выдавливая на руку какой-то прозрачный гель. – Сейчас будет либо холодно, либо больно. Понятия не имею, что именно, но звучит угрожающе и как в медицинском кино.
– Давай уже, а то по дивану растекусь, - фыркнул Сэм. – Только нежно.
Дин изобразил сильную тошноту и пошел искать Кастиэля в той самой ванной. Он понятия не имел, что нужно делать, что можно делать и как вообще вылезть из таких ситуаций. Разговаривать о всякой фигне на фоне общего стресса ему вообще-то нравилось. Так было… проще.
Сэм тем временем жалел о сказанном. Он жалел уже в тот миг, когда Габриель многообещающе улыбнулся… И принялся размазывать гель по пальцам, чтобы не все сразу стекло по ноге. В два движения, крайне медленных, крутя руками и так, и эдак, он помедлил, прежде чем провести измазанными пальцами невесомо по почти скрывшейся в опухоли косточке. Очень длинными пальцами. И чертовски холодными, по успевшей нагреться коже, так одновременно больно и хорошо. Сэм закусил губу и думал о том, что перед ним на одном колене стоит архангел и весьма заботливо бинтует. Эта мысль радовала не так, как то, как он это делал. Обняв одной ладонью за голеностоп, он уверенно, хотя и осторожно, втирал болеутоляющую и снимающую опухоль мазь, поглядывая на Сэма исподлобья. А еще он молчал.
Из ванной донесся какой-то шум, а потом удивленные вскрики и дружные маты.
– Вы там живы? – рискнул поинтересоваться Габриель, отводя взгляд и руша весь момент. – Если нет, то можете не отвечать!
– Все… нормально, - с пыхтением ответил издалека Дин, справляясь с чем-то тяжелым.
– Какая жалость, - огорчился архангел и достал из бездонного кармана бинт. – Жаль не гипс, мы бы оставили пару автографов..
– Мне было бы стыдно ходить с рисунками голых баб на сломанной ноге, знаешь ли, - отнекивался Сэм.
– Ты хорошо меня знаешь, - притворно-обиженно заявил ему Габриель. – Дай руку, - и он принял его к себе, заставив упереться в грудь больной ногой. Сэм поморщился.
– Сам потянешь плохо, а надо вернуть в нормальное положение, как при ходьбе, - решил великодушно объяснить ему архангел. – И можно о меня опереться, я уже не сломаюсь, проверяли сегодня…
Сэм покраснел. Поза ему не нравилась, но вряд ли бы кто-то стал его слушать.
Бинт легко полетел вокруг голени несколько раз, затем наискосок под стопой и наверх, вновь вокруг и вновь вниз, вновь под и вновь наверх, каждый раз рисуя «восьмерку» и сильнее затягивая пострадавший голеностоп. Согревшиеся пальцы то и дело задевали кожу, запястье то и дело прижимало бинт, а где-то, под каким-то чудом чувствовавшей что-то стопой, билось сердце. У ангелов не бьется сердце.
– Если они сами этого не захотят, - поправил его Габриель по привычке, сжимая в губах один уголок бинта и оттягивая другой, разрывая на две части. Он быстро завязал их кокетливым бантиком и пылающему взгляду Сэма не уступил.
Дин вышел из ванной, подталкивая под спину вымокшего до нитки и здорово испуганного Каса.
– И где вы пропадали? – Габриель деловито складывал все использованные предметы в заведенную уже аптечку.
Кастиэль смутился.
– Ладно. Дело было так. Кас зачем-то стал набирать воду в ванну, а когда я пошел посмотреть, где он, то с размаху открыл дверь. Кас стоял к ней задницей, и по ней и получил, со всей дури улетев головой в ванну. Я кинулся за ним, но споткнулся о его гребаный плащ, и улетел примерно туда же и примерно на него же, только при этом перекатившись и плюхнувшись в ванну, которую наш гениальный ангел с перепугу осушил.
– Судьба? – нахмурившись, спросил Сэм.
– Идиоты, - ответил ему Габриель.
Каса отправили переодеваться. Своих вещей у него больше не было, а колдовать архангел напрочь отказывался, бормоча что-то про принципы Трансфигурации и размахивая невидимой волшебной палочкой. Пришлось ангелу собирать по сумкам Винчестеров приемлемую одежду.
*****
– Давайте сделаем вид, что мы нормальные и адекватные люди, - наконец призвал Габриель к порядку громко разговаривавших, предпочтительно матом со стороны Дина, братьев. Ситуация в самом деле требовала решения, как бы они не любили, на удивление единодушно, не выбирать.
– От нормального и адекватного слышу, - мгновенно переключился на него Дин. Но, не увидев привычной усмешки, веселости и прочих атрибутов трикстерского образа, он посерьезнел. – Сперва ты рассказываешь про ваши игры в «остаться в живых», - Габриель в ту же секунду вздумал, было, перевести тему, как старший Винчестер применил самое страшное оружие. – Пожалуйста.
– Спасибо, - только на это и хватило архангела. – Представь, что весь мир заставляет тебя… А, ну да. Вспомни, как тебя заставляли убить собственного брата, которого ты растил, воспитывал, авторитетно отмечал первый прыщ и выпытывал про первую девчонку. И как, убил?
Дин побелел и взглянул на опустившего взгляд Сэма.
– Лучше себя, - просто и разителен был ответ.
– Прежде чем вы перейдете к признаниям вроде «вся моя жизнь посвящена тебе» после доброго мордобоя, я все-таки проясню, что, будучи свидетелем роста и развития ребенка по имени Люцифер, я физически, морально, духовно и вообще каким-либо еще способом не могу его убить. Наше родство иного рода, нежели ваше. Для вас «убью себя ради тебя» часто пустые слова, для нас – реальная обязанность. Если ты не сберег брата, то ты не сбережешь и себя, так зачем ты такой Небесам нужен? Но это все фигня и общее заблуждение. Я просто не мог сказать младшему брату «нет», когда он захотел в новые игрушки целый мир. Единственное, что мне следовало делать – отступить и смотреть, как он будет учиться на своих ошибках. Надеяться на это. Естественно, что при этом с жизнью расставаться не обязательно, и если вдруг эта дьявольская зараза решит заявить, что фокусничает лучше меня, то я запросто поставлю его в угол и хорошенько надеру задницу за такое бахвальство,- рассказывал Габриель, зачем-то постукивая костяшками пальцев по стеклу. – Короче, я сыграл на Оскар и отошел в сторонку. Только вот и допустить, чтобы он остался в этой клетке, я не мог. Тут никаких мелодрам, - остановил он открывшего рот Сэма. – Что началось бы, если бы два главных архангела, фактически правители Небес и Ада, заперлись где-нибудь, и кому пришлось бы эту кучу дерьма разгребать? Правильно, мне. Я желанием не горю, новых знакомств заводить не желаю, так что подержал их там немного, да и выпустил под расписку и обещание хорошо себя вести.