Бесконечная история
Шрифт:
– Вот так много лучше, - он, однако, пролез под рукой и устроился едва ли не на коленях, положив голову совсем на другое плечо, а ноутбук переложив на свои колени. – Ой, только не говори мне, что у тебя здесь все сезоны «Скорой помощи»! Это ж «Санта-Барбара» во плоти…
– Сэм, этот дятел сидит у тебя на коленях, - счел своим долгом заметить Дин.
Сэм многострадально на него посмотрел, взглядом выражая свое к этому отношение. Оно было простым, ибо воспротивиться он не мог.
– Спасибо, Кэп, - помахал ему Габриель. – А что, никаких «Звездных Войн» или там «Послезавтра», чтоб проникнуться Концом Света хотя бы? – он оперативно поменял их наушники и вопросительно взглянул на Сэма.
– «День независимости»? – устало предложил ему Сэм.
– Про тарелки? Давай.
Дин отвернулся, чтобы не видеть этого положения. Его порядком смущали поползновения Габриеля в отношении Сэма, но он склонен был считать, что это оттого, что архангел не особо соображает в том, что на земле есть понятия
Отделаться размышлениями от чувства странного уюта не получалось. Темный полумрак машины, мерное рычание двигателя Импалы, никто не ранен, никто не гонится (хотя бы видимо), никого и ничего не нужно спасать (кроме самих себя), и ангелы все еще здесь. Один спит как дитя на переднем сидении, и, хотя ему очень неудобно, он не подает вида, только хмурится во сне… или улыбается, как сейчас. У него немного растерянная и непонимающая улыбка, словно он и не знает, почему это делает, но и остановиться не может. Он сжимает руку на коже кресла так, словно берет кого-то за руку. Опускает взгляд под закрытыми веками, но не так, как обычно, чтобы признать вину или выражать неуверенность, но затем, чтобы обдумать то, что вызывает эту улыбку. Он не на Небесах, не черте где, где не нужно волноваться остается ли он все тем же Касом или воином Кастиэлем, что он все еще снисходит до того, чтобы общаться с ним, с Дином, он все еще здесь и не желает его смерти, как большинство существ после того, как он исполнил свое Предназначение. Кастиэль помогал ему на всем пути, пошел против всего, чем был окружен долгие столетия, и теперь Дину было бы слегка… обидно, если бы Кас забыл все те… приключения и вновь отправился на Небеса, оставив о себе лишь смутные воспоминания. Чему он может так улыбаться? Неужели он пошел за Дином тогда потому, что чувствовал себя одиноким, а сейчас нашел себе кого-то там, тоже с крыльями, и вспоминает о ней. Кас и девушка. Это звучало так глупо, так несуразно… Он ведь в вопросах любви несведущ вообще, оттого и мил, конечно, но как он сам не испугался той девушки? Наверное, у них, у ангелов, все по-другому. Дин бы и рад был спросить, чтобы порадоваться за него, но терять то, что принадлежит только ему, он не хочет. Он слишком много терял. Как… Сэм.
Он оглянулся опять. Младший Винчестер зачарованно смотрел в экран, как в первый раз, улыбаясь чему-то своему, а Габриель спал на его плече, и Сэм знал об этом и обнимал сперва за плечо, а потом автоматически начал перебирать светлые волосы архангела где-то у него над ухом, отчасти прижимая к себе сильнее. Наушник лежал на коленях архангела, и ангелом тот на самом деле ни разу не выглядел. Словно у Сэма появился свой, не то старший, не то младший брат, которого нужно было развлекать и под чью заботу изредка подставляться. Свой и ничей другой, отпускать которого он больше никогда не захочет. Дин, скорее всего, мог бы это перетерпеть, если хватался за мысль о том, что Габриель мог напомнить Сэму его, Дина, и от этой мысли становилось легче. Что защитника его брат нашел себе по образу и подобию старшего брата, а пока это оставалось нормальным.
До Юты оставалась какая-то сотня километров, а может быть там и была нужная им ведьма. Дина порядком достало угадывать в темноте опасные повороты, ямы и встречные машины, у которых по чистой случайности не работали фары или подсветка. Это было банально, это не было ново, но отчего-то призрак нормальной жизни манил еще сильнее.
*****
Утро начиналось с громких споров, которые слышали даже прохожие на другом конце заправки. Выспавшийся Габриель со всей присущей ему энергией доказывал Дину очередные глупые мелочи, от которых спасение их задниц никак не зависело, Кастиэль, застывший столбом рядом с машиной, зачем-то гипнотизировал одну из работниц заправки в синей кепке, а Сэм, как видно было через давно не мытое стекло минимаркета, расплачивался за бензин.
– Почему ты не можешь просто отвалить от меня? – наконец устало взмолился Дин и стукнул по рулю рукой. – Я тебя всю ночь вез, а тебя еще не устраивает, что не в трехзвездочном отеле остановились! Чувак, всему есть предел.
– Я не требую трехзвездочного отеля, я просто не понимаю, почему мы не можем остановиться там при имеющейся возможности? – не унимался Габриель, склоняюсь к нему с заднего сидения.
– Потому что мы не в отпуске, у тебя что, склероз? – покорно поддерживал видимость спора Дин, поторапливая взглядом младшего брата. Возможность спихнуть болтливого ангела (его же хранителя, к слову говоря) манила чрезвычайно, но Сэм, как назло, остановился поболтать как раз с той же девчонкой, на которую ранее смотрел Кастиэль. Которого у машины не было. Дин принялся беспокойно оглядываться, но ни
– Ты не видел, куда Кас пошел? – не глядя на Габриеля, спросил Дин.
– В сторону детской площадки, - был краток архангел. – А вот на болтовню со всякими смазливыми девицами у нас совсем нет времени! – и он мгновенно вылетел из машины, хлопнув дверью. Дин обязательно возмутился бы поводу грубого обращения с машиной, но в тот момент делал то же самое - вылетал из машины на поиски Каса. У того все всегда было не слава Богу.
Дин целенаправленно несся в сторону видневшихся горок и пары качелей. Несмотря на утро буднего дня, там толпилась целая серия мамаш с различных возрастов детьми, которые необычайно громко орали, плакали, визжали и смеялись, зачастую одновременно. Оккупированная карусель, чей смысл жизни был в том, чтобы возить восемь детишек по кругу с тремя режимами скорости в зависимости от сил родителей, натужно скрипела под весом двадцати детей давно уже школьного возраста, не принимающих тот факт, что карусель вдруг перестанет крутиться. Волей-неволей той приходилось изо всех сил крутить маленьких слонят, пока вокруг качелей бегал хоровод мам и боялся подступиться к самым крайним, на которых остервенело пытался до солнышка докрутиться предприимчивый малыш в голубых шортиках и маленькой вертушке на кепочке. Маму, а то и всех мам он слушаться ну никак не хотел, а остальные дети, радуясь такому отвлеченному вниманию взрослых, разбежались кто куда, предпочтительно туда, куда в другое время им ходить было запрещено. Среди всего этого мельтешения красок и различных панамок вроде бы логично было обнаружить Каса, но Дину удалось это только после пятого круга, нарезанного вокруг всей этой несчастной площадки. Он то и дело спотыкался о брошенных впопыхах кукол – оставленные использованные петарды от старших ребят манили девочек куда сильнее, нежели безэмоцио-нальные барби, собирал разъезжавшиеся ноги, которые как назло попадали в кузова брошенных грузовиков… Он умудрился по-скользнуться на брошенном подгузнике (это точно просто не могло быть случайностью), поморщился, но на ногах устоял, попав, одна-ко, под прицел бешено крутящихся скакалок. Изменившись немед-ленно в лице, Дин подивился бы силе этих девчушек, крутивших скакалки, но возможность получить по морде, а то и ниже, семью произведениями искусства, никак не прельщала. Размахивая руками и все еще летя по инерции, Дин умудрился пропрыгать, завязаться узлом и перемахнуть почти все бешено крутящиеся препятствия, когда последняя скакалка все-таки хлестнула его по ногам так, что он не удержался и грохнулся носом в песок. Пробурчав что-то очень злобное и неприличное, он поднял взгляд и обнаружил ангела, задумчиво стоящего с пакетом над севшими в кружок детьми малого возраста. Те странного дяденьку авторитетно игнорировали и сосредоточенно что-то изучали, поставив самую младшую с медвежонком в руках на шухер, за мамами следить.
– Кас, вот ты где, черт тебя дери! – прошипел Дин, отряхиваясь и одновременно с этим подходя к застывшему ангелу.
– Рационально ли оставлять этих юных дарований наедине с этими спичками? – все еще хмурясь, спросил его Кастиэль, не отводя взгляда от юных естествоиспытателей, тыкающих пока еще незажженными спичками в лениво ползущего жука. Тому было откровенно все равно на то, что там тыкается в него, и он продолжал себе свой путь.
– Пока о бок коробки не зажгут, все будет окей, - пожал плечами Дин и оглянулся в поисках Сэма. – Кто вообще строит детские площадки рядом с заправками? – и тут он замолчал, пытаясь угадать подвох в разом поднявших на него мрачных взгляд детях. Те посмотрели на него многозначительно, а затем самый умный, в пластиковых очках, скомандовал:
– Зажигай.
Его верная шестерка, доселе ковырявшая в носу, вытерла пятерню о светлые детские джинсы и уверенно взялась за спичку, хотя и неправильно. Пощупала бока коробки, убедилась, что они правда какие-то странные, посмотрела на предводителя, докладывая ему о том, что странный взрослый прав, и эта поверхность неспроста тут дана…
– Эй-эй, детям спички не игрушки, особенно рядом с бензоколонкой, - Дин отнял у него спичку и тут же получил ворох детских возмущений.
Габриель, широко улыбаясь, отвел взгляд от двух выдающихся взрослых и попытался вклиниться в беседу. Оказалось, что Сэм остановился поболтать не просто так, а тонко выяснить, есть ли тут какие-то странные дамочки, которые вообще желательно оккультистки и по ночам кого-нибудь режут. Девушка посмотрела на него странно, но внятного ответа не дала, подозревала во всех смертных грехах и отвечала только:
– А зачем вам?
Габриеля, как представителя непопугаев, порядком это достало, и спустя минуты две он решился вякнуть радикальное:
– Всегда о такой бабе мечтал.
Девушка окосела, но послушно поведала о том, что живет на окраине старая бабушка, без внуков, без семьи, из дома не вылезает, да на дом ей привозят что-то вечно в черных коробках, и это не упоминая о том, что по двору у нее изредка прогуливался себе тарантул. Габриель покивал, запомнил и обрадовался, что вроде бы то, что нужно. Девушка, оборвавшись на полуслове, наконец опомнилась: