Бесконечная книга с рисунками от А до Я

Энде Михаэль Андреас Гельмут

Атрей медлил.

— Бастиан, — сказал он, — почему ты принуждаешь меня победить тебя, чтобы спасти?

Бастиан рванул свой меч. Благодаря неимоверной силе, ему удалось вытянуть Булат из ножен. Но в тот же миг, как это произошло, раздался грохот, прозвучавший так страшно, что даже сражающиеся внизу прекратили битву и подняли головы вверх. Бастиан узнал этот грохот — он слышал его, когда Граограман превращался в камень. И свечение Булата в тот же миг угасло. У Бастиана пронеслась в голове мысль о предостережении Граограмана — не использовать это оружие по собственной воле.

Но теперь

он уже не мог остановиться и ринулся на соперника. Атрей попытался своим мечом отразить удар, но Булат достал до груди Атрея. Кровь полилась из раны, Атрей сделал шаг назад, оступился и упал со стены. Тут в воздухе мелькнуло белое змеистое пламя, скользнул белый дракон Фухур и подхватил Атрея на лету.

Бастиан стер своим плащом пот со лба и увидел, что плащ стал черным, как ночь. Он все еще держал Булат в руке и так спустился со стены и пошел вниз по Главной улице.

Как только Атрей был побежден, счастье изменило нападавшим. Войско восставших, совсем было одолевшее Башню, пустилось в бегство. Бастиан был как в страшном сне. Победа была горька ему, как желчь, но вместе с тем он испытывал зловещую радость.

Завернувшись в черный плащ, держа в руке окровавленный меч, он шагал вниз, а Башня уже пылала, как факел. Он шел сквозь рев пламени, ничего не замечая, пока не столкнулся с остатками своего войска. Они ждали его в Лабиринте, превращенном в кровавое поле битвы. Кругом лежали трупы.

Хикрион, Хисбальд и Хидорн были ранены, Иллуан погиб. Ксаида стояла над его телом, держа в руке пояс Гемуль:

— Это он спас для тебя, господин и мастер.

Бастиан взял пояс, сунул в карман, медленно обвел взглядом спутников. Мало их уцелело. Выглядели они устало и опустошенно. Отблески пожара бросали тени на их лица.

Все повернулись к Башне, которая рушилась на глазах. Магнолиевый павильон наверху пылал, лепестки раскрылись, и было видно: цветок пуст. Потом и он исчез в пламени.

Бастиан указал своим мечом на пылающую Башню:

— Это дело рук Атрея. И за это я буду преследовать его до конца! — Он вскочил на черного железного коня и крикнул: — За мной!

Жеребец встал на дыбы, но, принужденный волей Бастиана, вскачь понесся вперед.

Глава ХХIII

ГОРОД СТАРЫХ КОРОЛЕЙ

ерез некоторое время стало ясно, что спутникам не поспеть за Бастианом, ведь многие из них были ранены или просто измотаны битвой. Устали даже панцирные воины — видимо, истощенной воли Ксаиды уже не хватало для управления ими. Коралловые носилки Ксаиды сгорели, и для нее наскоро соорудили новые из обломков оружия и досок — но у этих носилок был жалкий вид. Рыцари Хидорн, Хисбальд и Хикрион, потерявшие в битве своих коней, шли пешком, поддерживая друг друга. Догнать Бастиана уже никто не пытался.

А Бастиан скакал сквозь тьму, черный плащ реял за ним, суставы железного коня скрипели и скрежетали, но могучие копыта продолжали сотрясать землю.

— Но! — погонял Бастиан. Ему

все казалось, что он скачет слишком медленно. Он хотел догнать Атрея и Фухура любой ценой. Он жаждал мести! Если бы не Атрей, сейчас бы его желание осуществилось! Бастиан так и не стал Королем Фантазии, и за это Атрей должен поплатиться!

Бастиан гнал своего железного коня, не замечая скрежета его суставов, а мыслями все чаще возвращался к той минуте, когда они с Атреем стояли друг против друга, обнажив мечи. Впервые перед Бастианом встал вопрос: почему Атрей медлил, почему не разил его, чтобы отнять АУРИН? И тут же Бастиан вспоминал рану, которую сам нанес Атрею.

Забрезжило утро, он скакал по степи с редкими зарослями можжевельника. И вдруг конь под Бастианом распался на части. Бастиан на полном скаку рухнул вместе с обломками и отлетел в кусты. Повсюду валялись железные куски, будто взорвалась конная статуя.

Бастиан встал, завернулся в плащ и побрел вперед, навстречу восходу.

В кустах осталась валяться одна блестящая штуковина: пояс Гемуль. Зря спасал его джинн Иллуан ценой своей жизни. Несколько дней спустя блестящий пояс схватила сорока и унесла его к себе в гнездо. Из этого вышла целая история, но мы ее расскажем как-нибудь в другой раз.

К полудню Бастиан дошел до высокого земляного вала. Поднявшись на него, он увидел похожую на кратер котловину. Там друг на друге громоздились какие-то постройки, но если это и был город, то самый безумный, какой приходилось видеть Бастиану. Все дома стояли в нем беспорядочно, будто их кучей вытряхнули из мешка. Да и сами дома выглядели в высшей степени странно: входная дверь где-нибудь на крыше, лестница там, где она никуда не может вести. Или по ней можно было взойти разве что вниз головой. Иные лестницы обрывались в пустоту, башни стояли косо, балконы висели на стенах как отломленные. Окна были вместо дверей, стены вместо пола, а все мосты наполовину не достроены.

Потом Бастиан увидел жителей. Это были обыкновенные люди — мужчины, женщины и дети, но на головах у них горшки, абажуры, кастрюли, корзины и коробки, а вместо одежды — скатерти, ковры или просто бумага.

Многие толкали или тащили за собой тележки, полные странного скарба: разбитых ламп, посуды, тряпья, осколков. Некоторые несли такое же барахло в тюках за спиной.

Но, похоже, никто из жителей толком не знал, куда ему надо. Бастиан несколько раз видел, как человек, поспешно кативший тележку вперед, вдруг останавливался и с такой же сосредоточенностью толкал ее назад. Бастиан попытался обратиться к одному с вопросом:

— Как называется этот город?

Тот остановил тележку, потер себе лоб, задумался, потом пошел прочь, забыв и про тележку тоже, через несколько минут подошла какая-то женщина, подхватила эту тележку и повезла куда-то. Бастиан спросил, ее ли это вещи. Она погрузилась в раздумья и тоже ушла прочь.

Бастиан сделал еще несколько попыток заговорить, но ему так никто и не ответил. Вдруг он услышал чей-то голос:

— Бесполезно их спрашивать, они ничего тебе не скажут.

Бастиан повернулся на голос и увидел на кривой стене серую обезьянку. На голове ее красовалась академическая шапочка с кисточкой, она что-то считала на пальцах своей ноги.