Бесконечная любовь

Джеймс М. Р.

— Я… я собираюсь… — Одна из ее рук хватает мои волосы, дергая их, когда ее спина выгибается, когда я довожу ее до оргазма быстрее, чем когда-либо прежде. Я чувствую, как она сжимает мои пальцы, и мой член пульсирует в ширинке моих джинсов, твердый как камень и жаждущий быть тем, вокруг чего она вместо них затягивается

Я продолжаю ласкать ее, стаскивая ее джинсы с ее ног и отбрасывая их в сторону, когда я раздвигаю ее шире. Я скольжу другой рукой под изгиб ее задницы, скользя одним пальцем по узкой дырочке там, дразня вход в нее, продолжая сосать ее клитор и лизать его своим языком.

— Иван…Иван! — Она выкрикивает мое имя, и звук моего имени заставляет меня твердеть с каждым

стоном. Потребность обладать каждой ее частью кажется навязчивой, первобытной, и я толкаю палец в ее задницу, кончик скользит внутрь, когда ее бедра дергаются, и она издает испуганный крик.

Я был внутри ее рта, в ее тугой, идеальной киске, и даже если мне никогда не удастся трахнуть ее в задницу, я хочу знать, каково это, когда она кончает, пока какая-то часть меня похоронена там.

Она не говорит мне остановиться. Вместо этого она извивается напротив меня, ее голова откидывается на кровать, ее ноги широко расставлены для меня, пока я снова и снова провожу языком по ее клитору, скользя пальцем глубже в ее тугой зад, когда я добавляю третий внутрь ее киски, двигая их взад и вперед. Звуки, которые она издает, превращаются в беспомощные вздохи и стоны, которые звучат так, будто они хотят быть словами, но не могут этого сделать. Она мокрая, каждое движение моих пальцев внутри нее, пронзающих обе ее дырочки, поднимают ее возбуждение выше и ближе ко второй кульминации.

Я хочу, чтобы она кончила снова, прежде чем я ее трахну. Я хочу, чтобы она была такой мокрой, что мне даже не придется прилагать усилия, чтобы вставить в нее свой член. А затем я хочу почувствовать, как она на него тоже кончит.

Она так близко. Я чувствую, как она дрожит подо мной, как напрягаются мышцы ее бедер, и я сгибаю пальцы внутри нее, удерживая ее между своим языком пальцами в ее киске, и другим пальцем заполняя ее задницу. Она собирается кончить для меня вот так, и я чувствую по тому, как она трясется, как сильно это ее заводит, как грязно она себя чувствует, и как сильно ей это нравится.

Вот за чем она гналась все те ночи, когда заходила на тот сайт, чтобы поговорить с Веномом, и пришла той ночью в «Маскарад». Это чувство, то, чего она хотела, и я собираюсь дать ей это, даже если это последний шанс, который у меня есть. Особенно, если это единственный шанс.

Я чувствую, как ее бедра сжимаются вокруг моей головы, чувствую, как она дергается на моем языке, а затем она кончает жестко… Звук, который она издает, — это крик, который превращается в визг, нарастающий, когда она седлает мой язык и мои пальцы, извиваясь напротив меня. Я держу ее там, ее возбуждение затопляет мой рот, все ее тело трясется, когда она стонет что-то, похожее на мое имя, сжимаясь вокруг меня, пока она продолжает кончать, волна за волной удовольствие, оставляет ее вялой и задыхающейся на кровати к концу этого, ее глаза плотно закрыты, когда она пытается отдышаться.

Я не даю ей шанса.

В тот момент, когда я чувствую, что ее оргазм начинает угасать, я подталкиваю себя одной рукой, другой лихорадочно расстегиваю пуговицу и молнию на джинсах, освобождая свой пульсирующий член, выравниваю его с ее капающим входом и резко толкаюсь.

У меня нет презерватива, и в этот момент мне все равно. Ощущение ее голой — вот чего я хочу, мокрой, тугой и горячей, сжимающей мой член так, как я никогда не чувствовал раньше. Я никогда раньше не трахал женщину без защиты, даже когда был идиотом-подростком, и мне не следует делать этого сейчас, но, если я больше никогда не сделаю этого с ней, я хочу узнать, каково в Шарлотте без этого тонкого барьера латекса между нами.

И боже, это так чертовски хорошо.

— Иван! — Кричит она, когда я вхожу в нее по самую рукоятку, ее ногти

впиваются в мои плечи, когда я толкаю ее так сильно, что я подталкиваю ее немного выше на кровати. Я просовываю одну руку под нее, немного приподнимая ее так, чтобы было достаточно места, чтобы встать на колени на матрасе между ее ног, удерживая ее на своем члене на мгновение, прежде чем я кладу ее обратно, снова толкаясь сильно. Я не хочу выскальзывать из нее даже на секунду. Я не хочу терять ощущение того, что она обнимает меня. Это лучше, чем все, что я когда-либо чувствовал в своей жизни, так хорошо, что мне приходится цепляться за то немногое самообладание, которое у меня есть, чтобы не кончить в нее слишком рано.

— Скажи мне, что ты принимаешь противозачаточные, — рычу я, снова толкаясь, сильно, постанывая, когда я выхожу до самого кончика, а затем толкаюсь обратно, наслаждаясь горячим, бархатным ощущением ее влажной киски, сжимающейся вокруг моего голого члена. Я не знаю, как я когда-нибудь остановлюсь. Я не знаю, как я собираюсь сделать то, что я обещал себе, чтобы уберечь ее. Я не знаю, как я собираюсь, черт возьми, от нее отказаться.

— Чт… что? — задыхается она, ее ногти все еще впиваются в мои плечи, ее бедра выгибаются с каждым толчком, чтобы встретить мои. Нет никаких сомнений в ее рвении: как бы она ни была выжата после тех первых двух оргазмов, ее тело все еще отвечает на мое, встречая меня каждым движением моих бедер против ее. Признает ли она это вслух или нет, она хочет этого так же сильно, как и я. Включая тот факт, что я трахаю ее без презерватива.

— Я собираюсь кончить в тебя. — Я снова толкаюсь, стону, когда мои руки сгибаются на кровати, мой член пульсирует опасно близко к краю. Я хочу, чтобы это длилось, продолжалось, но она ощущается слишком хорошо. Слишком идеально, как будто она была создана только для меня. Я не знаю, как долго я смогу продержаться. — Скажи мне, что ты принимаешь противозачаточные, прежде чем я наполню тебя своей спермой, Шарлотта.

Ее рот открывается, ее глаза так широко раскрыты, что на мгновение мне кажется, что она собирается сказать мне, что нет. Я бы остановился, если бы она это сказала. Я бы остановился. Я бы сказал себе, что я вытащу, что я не кончу в нее без страховки, не оставлю ее с еще одной потенциальной проблемой, которую я создам. Но даже когда я так думаю, я не знаю, смогу ли я. Только мучительное удовольствие от ощущения, как она трет мой член по всей длине, заставляет меня толкаться, когда часть меня просто хочет погрузиться как можно глубже в ее тепло и остаться там.

— Да, — выдавливает она, ее голос тихий шепот. — Да.

Ее ноги обхватывают мои, притягивая меня глубже, как невысказанное разрешение позволить мне войти в нее, заполнить ее. Я хочу сказать ей, что никогда не делал этого ни с кем другим, что она первая женщина, в которую я когда-либо войду таким образом, первая, по чьим бедрам будет стекать моя сперма после того, как мы закончим, но я не могу говорить. Я слишком близок к краю, ее согласие толкает меня туда еще быстрее, мысль о ее набухшей розовой киске, капающей моей спермой, заставляет мою голову кружиться от необходимости сделать именно это.

Еще немного… Боже, я не хочу, чтобы это прекращалось. Я покачиваю бедрами против ее, снова погружаясь в нее, уменьшая трение, трусь об нее в попытке довести ее до этого в третий раз. Я хочу почувствовать, как она кончает, почувствовать, как она струится по моей длине, а затем…

— О боже, Иван, я… — Ее ногти впиваются в мою кожу, ее голос стихает, переходя во вздох, за которым следует пронзительный звук, когда ее бедра подпрыгивают вверх, а рот открывается в крике. — Продолжай это делать, пожалуйста, я сейчас кончу, о боже, пожалуйста…