Бесконечная любовь

Джеймс М. Р.

Вот почему он был на гала-вечере, внезапно понимаю я, некоторые части начинают складываться воедино, хотя в том, что я на самом деле знаю наверняка, все еще есть огромные, зияющие пробелы. Сара упомянула мне, что иногда появляются члены различных преступных организаций в городе, пытаясь казаться более честными членами сообщества. Должно быть, именно поэтому он был там, и вот почему у него было свидание с женщиной, с которой он был там, потому что было легче сказать его отцу «да» вместо «нет».

Теперь это тоже имеет смысл.

Я хватаюсь за края раковины, чувствуя себя все больше и

больше дурой с каждым осознанием. Я не знаю, как я могла когда-либо прийти к выводу, что он был частью какого-то русского преступного синдиката, и все же… Теперь, когда я знаю, мне нужно уйти. Неважно, что он заставляет меня видеть звезды, когда он касается меня, или что я чувствую себя более живой, чем когда-либо прежде, когда мы вместе. Неважно, что я буду думать о том, каково это, когда он касается меня, всю оставшуюся жизнь, или что эта жизнь окажется ужасно скучной и посредственной потом по сравнению с тем волнением, которое я испытываю прямо сейчас, глядя на себя возбужденную и раскрасневшуюся в зеркало.

Иван — мой наркотик. Зависимость, на которую он меня подсадил, и с каждой дозой я все глубже погружаюсь в трясину этого мира, в который он уже начал меня затягивать. Мне нужно выбраться, пока я еще могу.

С трудом сглотнув, я отпираю дверь ванной, глядя в спальню. Иван лежит на одеяле, положив голову на руку, все еще голый и крепко спящий. Я не могу не думать, что так он выглядит моложе, даже со всеми своими вырезанными мускулами, и выведенными напоказ, закрученными черными чернилами. Он выглядит более невинным, и трудно поверить, что этот человек — преступник, и что он делал то, что я не могу себе позволить вообразить. То, о чем я никогда не узнаю правду, потому что мне нужно уйти.

И мне нужно уйти сейчас.

Если я смогу выбраться из номера, пока он еще спит, я смогу куда-нибудь убежать. Я не знаю, поможет ли мне тот, кто находится на стойке регистрации этого отеля, но кто-то поможет. Я могу добраться до ресторана или заправки и попросить разрешения воспользоваться телефоном. Я могу позвонить в 911 или, может быть, найти полицейский участок… И что делать?

Мысль о том, чтобы сдать Ивана, заставляет мою грудь болеть. Но он сказал, что работает на ФБР. Если это правда, то, может быть, они будут снисходительны к нему. Может быть, у него не будет проблем, если я скажу им, что он пытался защитить меня от тех же людей, против которых он работает с ними, и что мне просто нужно вернуться домой.

Иван не шевелится, когда я осторожно выхожу из ванной, легко ступая по ковру. Я приседаю там, где он стянул свои джинсы как раз перед тем, как мы занялись сексом во второй раз, и лезу в карман. Мне требуется третья попытка, прежде чем я нахожу тот карман, в котором находится ключ-карта от гостиничного номера, и я вытаскиваю его, надеясь, что он откроет дверь изнутри, отменив все, что делает эта маленькая черная коробочка.

Едва дыша, я на цыпочках подхожу к двери, не беспокоясь о том, чтобы взять свои туфли. Они с другой стороны кровати, рядом с Иваном, и я боюсь, что разбужу его, если попытаюсь их взять. Мне просто придется бежать босиком.

Я едва могу дышать, когда поворачиваюсь к нему спиной. Я подношу ключ-карту к двери, ожидая щелчка, и как только

я слышу этот тихий скрежещущий звук, который говорит мне, что дверь не заперта, я чувствую железную хватку на другом запястье. Инстинктивно я отдергиваю руку, роняя ключ-карту, и ударяю свободной рукой по дверной ручке и толкаю дверь. Она открывается, но только с треском, когда я чувствую, как твердое, голое тело Ивана заключает меня в клетку, когда он хватает ручку и снова захлопывает ее.

Я дергаюсь, пытаясь открыть ее еще раз, но он оттягивает меня от нее, толкая лицом вперед к другой стене в уморительной пародии на человека, которого обыскивает коп. Или, по крайней мере, позже это будет уморительно. Прямо сейчас я разрываюсь между бессильной яростью от того, что я была так близка к побегу, и разочарованным отвлечением от того, что я чувствую каждый дюйм его тела, прижатый к моему… голое тело. Я почти чувствую, как он обжигает меня через одежду.

— Шарлотта. — Его голос спокойный, жесткий, не терпящий никаких возражений, что еще больше заставляет меня хотеть с ним бороться. — Мы говорили об этом.

— Нет. — Я подталкиваю его, и он хихикает, прижимая бедра ближе к моей заднице. Я чувствую, как он снова становится твердым, и меня охватывает волна жара. Не обращай внимания, Шарлотта. Не окажись с ним в постели снова. — Ты говорил об этом. Я же говорила тебе, что хочу домой. И…

— И что? — Его рот близко к моему уху, его теплое дыхание касается его оболочки, и я чувствую, как желание разливается по моей крови. — И ждать, пока придут мои братья и снова тебя похитят? Но на этот раз с гораздо менее приятным результатом. — В его голосе слышится нотка гнева, и я понимаю, с дрожью, пробегающей по моему позвоночнику, что это из-за меня. Он разочарован мной, может быть, даже на грани того, чтобы разозлиться на меня, и каким-то образом это усиливает это теплое чувство, разливающееся по моим венам.

Мне интересно, каково это, если бы он трахнул меня, когда он зол. Чтобы выместить все это на мне. Что бы я сделала, если бы трахнула его в ярости. У меня никогда раньше не было секса в ярости. Я никогда не была так зла на кого-то, или они на меня, и все равно хотела секса.

Интересно, что это говорит об отношениях, в которых я была. И я почти сразу знаю ответ, хотя и не хочу в этом признаваться.

Все мои отношения были пресными. Скучными. Отношения, которые соответствуют всем требованиям и выглядят хорошо на бумаге, но лишены желания. Страсти. Вещи, которые я не понимала, пока Иван не показал их мне.

Но это не значит, что то, что мы делаем, хорошо или правильно.

— Или, может быть, ты собиралась пойти в полицию, — продолжает он. — И выяснить, что они могут для тебя сделать. Я обещаю тебе, Шарлотта, что есть два варианта. Либо они уже в карманах моего отца, либо они не смогут защитить тебя от него.

— И что? — Я сопротивляюсь ему, все еще пытаясь освободиться, и тут же жалею об этом. Я чувствую, как он тверд, прижимаясь ко мне, и думаю с еще одной дрожью, как его палец скользил внутри меня раньше, туда, куда я никогда никому не позволяла прикасаться. Я с силой его отталкиваю. — Я что, должна просто сбежать с тобой?