Бесконечная любовь

Джеймс М. Р.

Даже если его не было. Даже если это просто сожаление о том, что меня поймали, а не сожаление о том, что я действительно лгал. Я не знаю, как это совместить, но я знаю, что провел бы остаток своей чертовой жизни, пытаясь сделать все лучше, если бы она мне позволила. Пытаясь показать ей, что я больше никогда не буду ей лгать.

В моей груди нарастает разочарование, горячее и густое. Она хочет меня. Она пыталась заставить меня трахнуть ее, пытаясь получить от меня удовольствие, не признаваясь в своих чувствах. Не заставляя себя смотреть в лицо своим чувствам. И я не могу сдержать волнение, которое нарастает

во мне, зная, что она отталкивает меня, потому что не может принять то, что хочет меня таким, какой я есть.

Она не может принять то, что хочет преступника. Что преступник любит ее, и что она тоже любит меня.

Я бы поспорил, что она любит. Иронично, учитывая, куда мы направляемся. Но она планирует оставить меня там, как только сможет.

Я упираюсь руками по обе стороны, сгибая пальцы в грубую древесину бревна. Я почти сдался. Почти дал ей то, чего мы оба хотим. Но если я это сделаю, это будет все, чем мы когда-либо будем.

Взглянув на палатку, я чувствую прилив вины. Я должен быть там, помогать ей согреваться. Теперь, когда худшая часть бури похоти прошла, у меня нет реального оправдания быть здесь, оставляя ее одну.

Я проскальзываю обратно в палатку, под одеяло рядом с ней, оставляя расстояние между нами. Я не могу понять, спит она или просто притворяется, отвернувшись от меня на боку, ритмичное движение ее дыхания видно под одеялом.

Очень мало шансов, что я вообще засну. Я лежу на спине, глядя в потолок палатки, моя грудь болит. Я хочу заснуть, отдохнуть перед предстоящими днями, но все, что я могу сделать, это пробежаться по череде воспоминаний, которые у меня есть с Шарлоттой, вспоминая каждый момент, когда я мог бы сделать что-то по-другому. Когда я мог бы изменить то, как все сложилось между нами.

Утром я просыпаюсь раньше нее, как будто тихий холод нашего отдаленного лагеря убаюкал ее, и она заснула глубже, чем ей удавалось за последние дни. Есть определенная безопасность в том, где мы находимся, чувство, что нас не найдут, и независимо от того, правда это или нет, я понимаю, как это могло бы принести ей лучший ночной сон.

Хотел бы я сказать то же самое.

Я просыпаюсь, свернувшись калачиком рядом с ней, мое тело искало ее ночью, несмотря ни на что, моя рука обнимает ее за талию. Я лежу так несколько мгновений, неподвижно, желая впитать ощущение того, что она так близко ко мне. После того, что случилось вчера вечером, я намерен больше не спать с ней в одной постели. Несмотря на ее протесты, я не думаю, что смогу выдержать еще одну ночь, проведенную так близко к ней, еще одно утро, прижатое к ней, как сейчас. Каждая часть меня жаждет быть ближе к ней, до такой степени, что даже мой твердый член кажется чем-то второстепенным. И сегодня утром я переполнен чем-то очень близким, о чем сожалею.

Я никогда никому не открывался так, как ей вчера вечером. И теперь, в холодном дневном свете, я не уверен, что мне следовало это делать. Я позволил ей увидеть меня больше, чем кому-либо другому, и это ничего не изменило. Сегодня утром я чувствую себя ободранным, как открытая рана, и нет ничего, что могло бы ее залечить. Даже ее близость в этот момент только ухудшает мое состояние, — напоминание о том, чего я почти могу коснуться, но никогда не коснусь.

Мне следовало бы знать лучше, прежде

чем начинать что-либо с ней. Я хочу оттолкнуть эту мысль, как только она приходит мне в голову, но она остается, нежелательной тяжестью на моем разуме и моем сердце.

Она так хороша, прижатая ко мне. Теплая и мягкая, как обещание чего-то, чего у меня никогда не будет. Мечта, к которой я хочу возвращаться снова и снова.

Я чувствую, как она начинает шевелиться, и я отстраняюсь, сжимая зубы от волны потребности, которая накрывает меня. Я не хочу собираться и возвращаться в дорогу. Я не хочу продолжать ехать, всю дорогу до того места, где Шарлотта Уильямс будет стерта и заменена женщиной, которая уйдет от меня и сделает все возможное, чтобы забыть, что все это когда-либо было.

Я хочу остаться здесь с ней. Прямо здесь, притворяясь, что мир может пройти мимо нас, пока я теряюсь в ней, снова и снова.

Поднявшись с коврика, я подавляю стон, когда тянусь к своей сумке. Я далеко не старый, но столько ночей сна на полу, а теперь и на коврике на земле, не говоря уже о днях вождения, делают настоящую работу для моей спины. Я тянусь к своей сумке, тихо расстегивая ее, чтобы достать одежду, и слышу, как она шевелится позади меня.

— Иван? — Ее голос сладкий, сонный, и что-то сильно тянет в моей груди от этого звука. Но я отталкиваю это, отказываясь позволить себе снова смягчиться для нее. Это не приближает меня к ее прощению, и кажется, что это разрывает меня на части.

— Нам нужно отправляться в путь. — Даже я вздрагиваю от того, как резко звучит мой голос, но говорю себе, что это к лучшему. Если все, что она хочет от меня, — это временное удовольствие, пока мы не расстанемся, это не то, что я могу ей предложить. Продолжая притворяться, что все остальное не продолжит причинять боль нам обоим.

Я слышу, как она шевелится позади меня, тишина тяжело опускается в палатку. Краем глаза я вижу, как она обхватывает себя руками, отводя взгляд, как будто мой комментарий глубоко ранил ее.

Выхватив одежду из сумки, я наклоняюсь вперед и расстегиваю молнию палатки, выскальзывая. Я предпочту одеться холодным утром на улице, чем продолжать задыхаться в напряженной боли между нами.

Я уже заполнил машину к тому времени, как Шарлотта выскользнула из палатки, надев узкие джинсы, из-за которых мне трудно оторвать взгляд от ее ног, мягкий на вид серый свитер с капюшоном и джинсовую куртку поверх него. Ее наряд проще, чем все, что я когда-либо видел на ней в Чикаго, но она все равно выглядит такой прекрасной, что мне приходится сжимать руки в кулаки, чтобы не подойти к ней, и ощущение ногтей на ладонях возвращает меня в настоящее.

Шарлотта была создана, чтобы мучить меня. Это единственное, о чем я могу думать, когда собираю палатку быстрыми, резкими движениями, пытаясь не думать о прошлой ночи или о том, как я проснулся рядом с ней этим утром, или о том, как сильно через несколько дней я буду скучать по ней.

Кажется, немыслимым, что она уйдет из моей жизни. Но я не могу заставить ее остаться.

Она уже сидит на пассажирском сиденье машины, когда я бросаю последнюю сумку в багажник и обхожу ее, чтобы залезть на свою сторону. Она не смотрит на меня, и я стискиваю зубы, когда завожу машину, сдерживая все, что хочу сказать.