Бесконечная война
Шрифт:
Я тронул ее колено. Перчатка щелкнула о пластик ее костюма, и я отдернул руку, пораженный вдруг видением обнимающихся, любящих друг друга машин.— Не взваливай всю вину только на себя, Мэригей, если мы и виноваты, то... то все в равной степени, но тройная доля на Кор...
— Эй, рядовые, кончайте трепаться и поспите хоть немного. Вам обоим скоро стоять на часах.
— О'кей, сержант.— Голос у Поттер был такой печальный и усталый, что я не мог этого вынести. Я чувствовал, что, если бы мог хотя бы дотронуться до Мэригей, я облегчил бы ее печаль, впитал бы ее, как песок впитывает
— Спокойной ночи, Уильям.
— Спокойной ночи.
Практически невозможно почувствовать какое-то чувственное возбуждение внутри боекостюма, со всеми его отводными трубками и хлорированными сенсорами на руках и ногах, но именно так мой организм ответил на мое эмоциональное бессилие. Возможно, в его клетках еще не стерлась память о проведенных с Мэригей ночах, возможно, мое «биологическое я», сознавая, что в вихре ждущих нас всех смертей его собственная гибель может наступить очень скоро, активизировало детородное приспособление для одной последней попытки. С веселенькими мыслями вроде последней я заснул, и мне приснилось, что я машина, копирующая живой организм, со скрипом и скрежетом пробирающаяся сквозь мир людей, а они, очень вежливые, ничего мне не говорят, только хихикают за спиной, и крошечный человечек в моей голове дергает рычаги, нажимает на кнопки и следит за циферблатами, он уже совсем сошел с ума и припомнит все обиды, когда наступит...
— Манделла, черт тебя забери, просыпайся, твое дежурство!
Я, волоча ноги, занял положенное мне место в оборонном периметре, чтобы следить за... бог знает, за чем... но я чувствовал такую усталость, что даже не мог заставить веки подниматься. Пришлось в конце концов воспользоваться таблеткой стимулятора. Хотя я и знал, что даром это мне не пройдет.
Почти целый час я сидел, просматривая мой сектор слева-направо и наоборот, вдали и вблизи, ничего там не менялось, даже ветер не шевелил траву.
Потом внезапно трава расступилась, и показалось одно из тех трехногих существ, показалось прямо передо мной.
Я поднял лазер, но не стрелял.
— Вижу движение!
— Движение!
— Боже, один прямо передо мной...
— Не стрелять! Не стрелять, чтоб вам провалиться!
— Движение.
— Движение.— Я посмотрел влево и вправо, и, насколько мне хватало поля зрения, перед каждым из часовых периметра сидело безглазое и глухое существо.
Наверно, возбуждающая таблетка, которую я принял, усилила мою чувствительность к тому излучению или чему-то еще, что использовали эти существа. Кожа на черепе у меня зашевелилась, и я явственно ощутил внутри головы нечто. Вроде кто-то спросил вас о чем-то, а вы не расслышали и хотели бы переспросить, но возможность такая уже потеряна, момент упущен.
Существо сидело на корточках, опираясь на единственную «руку» — переднюю ногу. Большой зеленый медведь с одной недоразвитой лапой. Его телепатическая сила пропитывала мой мозг, будто паутина, будто отзвук ночных кошмаров, он пытался установить со мной контакт, а может, убить меня, я не знаю.
— Так, часовые по периметру, отходите назад и не спешите. Никаких резких движений... У кого-нибудь
— Сержант, здесь Холлистер.— Это «Счастливчик»,— Кажется, они что-то пытаются сказать нам... Я почти что... нет,— Но я точно чувствую, они считают, что мы забавные... Они нас не боятся.
— Ты хочешь сказать, что тот, напротив тебя...
— Нет, ощущение исходит от всех одновременно. Они все думают одно и то же. Не спрашивайте, откуда я знаю, я просто чувствую.
— Может, они думают, что сыграли забавную шутку с Хоу?
— Возможно. Но я не ощущаю опасности. Им просто любопытно.
— Сержант, говорит Бор.
— Что там?
— Тельциане здесь уже, по крайней мере, год... возможно, они установили контакт с этими... «винни-пухами». Они могут шпионить за нами, могут посылать сообщения.
— Не думаю, чтобы они обнаружили себя в таком случае,— сказал «Счастливчик».— Они ведь явно могут надежно прятаться от нас, если хотят.
— Как бы там ни было,— сказал Кортес,— даже если они шпионы, мы уже нанесли им потери. Я знаю, вы хотели бы отплатить им за Хоу, но сейчас нам нужно проявить максимум осторожности.
Я не хотел отплатить за Хоу, я вообще предпочел бы не иметь с ними дела. Я медленно возвращался в центр лагеря. Существо, судя по всему, не собиралось за мной следовать. Возможно, оно понимало, что мы окружены. Единственной лапой оно щипало траву и отправляло пучки в пасть.
— О'кей, командиры взводов, разбудить своих людей, сделать перекличку. Проверить и доложить, нет ли пострадавших. Мы выступаем через минуту.
Не знаю, чего ожидал Кортес, но существа, конечно, последовали за нами. Они не старались держать нас в кольце, просто двадцать или тридцать особей шли за нами по пятам. Но не одни и те же. Отдельные животные время от времени исчезали в траве, на смену им появлялись другие, присоединялись к параду. Было совершенно ясно, что они нисколько не устали.
Нам было разрешено принять по одной таблетке стимулятора. Без этого мы не продержались бы на ногах и часа. Все мы были не прочь принять и по второй, когда искусственное возбуждение начало постепенно убывать, но ситуация этого не позволяла: до базы противника оставалось еще тридцать «щелчков», то есть пятнадцать часов марша самое меньшее. И хотя легко было оставаться на ногах и по пять суток, принимая стимулятор, но уже после второй таблетки искажения восприятия и суждений росли как снежный ком, пока не наступал час самых жутких галлюцинаций, воспринимаемых как реальность. И чтобы решить, например, позавтракать или нет, человек мог потратить часы на упорные размышления.
Наша команда продвигалась вперед, ощущая избыток энергии в течение первых шести часов. Скорость замедлилась к седьмому часу, а после девяти часов марша и девятнадцати километров мы уже едва не валились на землю. «Винни-пухи» не теряли нас из виду и, как сообщал нам «Счастливчик», не прекращали «передавать». Кортес решил сделать привал на семь часов, каждый взвод в течение часа должен был нести дежурства на периметре. Слава богу, я был в седьмом взводе, и мы дежурили последними, что давало возможность поспать целых шесть часов.