Бесконечное движение к свету
Шрифт:
– Ну, хорошо. Это здесь любовь, а там – лейтенант указал глазами вверх – Звёзды, планеты, галактики…. Там что, тоже любовь?
– И там Любовь – ответил полковник.
Лейтенант глубоко вздохнул и снова повернулся к полковнику спиной. А полковник, между тем, продолжал излагать свою мысль, на этот раз, стоя на одном месте – «Она может быть везде и всюду, и даже в пустом пространстве. Мне когда-то встретились строчки из стихотворения:
Любовь жила в совсем пустом пространстве.
В извечном споре света и темноты.
Любовь могла в созвездие превращаться,
И от любви родились все миры.
Лейтенант, в недоверии, причмокнул языком и дёрнул головой. Но странное дело: когда он причмокну языком, в это время раздался сухой треск, будто бы у него во рту сломался зуб. Но при этом он не чувствовал боли. Он даже провёл языком по зубам, проверяя изнутри всё ли в порядке. Но все его зубы были на месте. И только теперь он про себя отметил, что полковник как-то странно и внезапно замолчал. Лейтенант резко повернулся в его сторону.
Полковник стоял, выпучив глаза и открыв рот. Он прижимал обе руки к груди и, между его растопыренных пальцев, сочилась кровь.
Лейтенант вскочил, сделал шаг к полковнику, но потом резко присел, вскинул автомат и передёрнул затвор. Он шарил глазами по дальним и ближним кустарникам, деревьям, бугоркам, валунам, дальним и ближним постройкам, направляя за своим взглядом ствол автомата, но нигде не находил ничего подозрительного. Когда он снова повернул голову к полковнику, тот уже лежал на земле. Полусидя, держа оружие наизготовку, лейтенант задом подобрался к нему.
Полковник лежал с закрытыми глазами, тяжело дышал, в груди у него хрипело.
И вдруг лейтенант вспомнил, что здесь, совсем рядом находиться точка связи, где была рация, люди, аптечка.
– Эй! – крикнул он часовому, который должен был находиться где-то близко, но которого теперь, почему-то, нигде не было видно.
Вдруг полковник очень тихо, на выдохе произнёс – «Так быстро…».
– Сейчас… сейчас я позову врача… Сейчас… – растерянно произнёс лейтенант и уже приподнялся, что бы отправиться за помощью, как вдруг полковник обеими руками схватил его за одежду.
– Стой… не надо… – довольно громко сказал он – Врач мне уже не поможет…. Я тебе всё расскажу…. Ты один будишь всё знать…. Страха нет…. Я не боюсь…. Смерть, наверно, близко, но я не боюсь…. И боли нет…. Лейтенант, я не чувствую боли…. Почему я не чувствую боли? Что произошло? Одно скопление элементарных частиц, на большой скорости, переместилось в другое скопление элементарных частиц, только меньшей плотности, нарушив тем самым их расположение в пространстве – полковник приподнял свои окровавленные руки и посмотрел на них – Кровь…. Это кровь всего лишь изменённое направление движения элементарных частиц… Правильно, лейтенант? На клеточном уровне произошёл разрыв тканей. Сигнал, из повреждённого места, по нервным клеткам должен поступать в мозг, и я должен чувствовать боль… Так почему же я её не чувствую? Боль приносит страдания. Я хочу страдать… Я должен страдать, лейтенант! Может в мозгу есть программа, которая отключает эту функцию? Может быть всё это предусмотрено Богом? Да, Богом! Во всяком случае, специально или выборочно, он может это сделать… Всё зависит от него… И Шаусу не было больно… И Христу не было больно… Я раньше не представлял – как можно терпеть боль, когда в живое тело вбивают гвозди? – вдруг взгляд полковника остановился на Андрее – Лейтенант, а кто это стоит рядом с тобой? Это не младший сержант Шаус… Я не знаю этого бойца…
Лейтенант посмотрел по сторонам. Его взгляд прошёл сквозь Андрея но никакой реакции не последовало.
– Кто бы ты ни был, боец, прости меня… – сказал полковник Андрею и снова обратился к лейтенанту – Дай мне руку…. Я тебе всё расскажу…. Слушай…. Прости меня, лейтенант…. Прости… прости…
Полковник что-то говорил, но еле слышно и лейтенанту пришлось наклонится к его лицу. Он слушал и иногда почти заметно кивал головой. Наконец взгляд полковника застыл, и его лицо изменилось до неузнаваемости: мышцы расслабились, морщины разгладились, кожа стала белой и чистой. Его лик как бы просветлел, стал добрым, спокойным, умиротворённым.
Лейтенант выпрямился, но всё ещё сидел рядом, держа полковника за руку и застывшим взглядом смотрел в его остекленевшие глаза, продолжая слегка кивать головой, будто тот ещё что-то говорил.
– Андрей….
Голос Простакова, прозвучавший где-то в затылке, был как удар. Андрей даже дёрнулся от неожиданности. За всё это время он позабыл всё и всех.
– Да – ответил он, говоря вполголоса, словно боялся себя обнаружить.
– Ну как, налетались? – интересовался Простаков.
Андрей сделал несколько шагов назад и начал говорить обычным голосом – «Какое я налетался? Вы далеко меня переместили, в смысле по времени. Здесь уже всё кончилось. Надо немного назад».
– Хорошо. На сколько времени назад?
– Я думаю – час. Нет, лучше полтора.
– Только имейте в виду, Андрей, некоторые люди очень плохо физически переносят это перемещение. Я не могу сказать, какие последствие будут у вас, потому как это зависит от индивидуальных физических качеств человека. Но вы будьте готовы ко всему.
– Я готов ко всему – уверенно ответил Андрей.
– Даю отсчёт от трёх – это уже был голос Лавра – Три, два, один.
Ощущение у Андрея было такое, будто бы его сильным, резким ударом втолкнули в темноту. Он представлял, что по-скольку перемещаться во времени он будет назад, то и двигаться придётся, соответственно, задом.
Однако, к своему удивлению, он падал в какую-то чёрную пропасть и, к тому же, падал на спину. Это его, как бы, не устраивало и он решил перевернуться во время падения, что бы приземлиться на ноги. Но в итоге, когда перемещение закончилось, он оказался в своём прошлом головой вниз.
– Ай-я-яй… – непроизвольно вырвалось у Андрея – Вы меня переместили вверх ногами.
– Это не мы – отозвался Лавр – это просто у вас создаётся такое впечатление. У многих так бывает и, обычно, проходит само.
Действительно – вся картина окружающего мира начала медленно клониться набок, пока, наконец, не выровнялась и не приобрела привычный вид.
И всё-таки, Андрей переместился не точно. Это уже была не та местность, где он оставил лейтенанта с полковником. Теперь он оказался в каком-то заброшенном саду, где по близости не было ни людей, ни машин. О заброшенности этого сада говорила высокая, почти по колена, трава и одичавший виноградник, карабкающийся вверх по фруктовым деревьям.
Вдруг послышались стрельба, рёв моторов, лязг метала, неистовый лай собак и отчаянные крики людей.