Бесконечное лето: Не чужие
Шрифт:
— Убедила, чертяка языкастая, — согласился я. — А я уж собрался раскусывать капсулу с ядом, чтобы не плясать под дудку нашего безмерно мудрого руководства. Чтобы похихикать из светлого коммунистического небытия за крушением их предательских замыслов.
— А вот этого не надо, — вдруг серьезно сказала Славя. — Подорвать все планы и подвести всех только чтобы доказать свою право на точку зрения — самое поганое, что только можно придумать. Люди несовершенны и могут ошибаться. Родина — нет.
— А что случилось с циничной бой-девчонкой трехдневной давности? — насмешливо прищурилась Алиса. — «Идеализм — последнее прибежище идиота», и прочие чеканные афоризмы. Что-то изменилось? Да еще так резво?
Славя нахмурилась.
— А, это…
***
Дней пять назад нас догнал очередной «наряд по кухне» — еще одно следствие изоляции и, как бы сказать, некоторого смягчения нравов. Пока мы были героическими пилотами зенитного комплекса ЗП-Блок-01, гордостью союзной ПВО (про красу не будем сейчас), такой унылой прозой жизни нас старались не доставать. Да еще медицинские показания — свалится кто-нибудь в эпилептическом припадке, снизится уровень боеготовности на ответственном участке — это можно трактовать как саботаж, а за такое командование могут и к стенке поставить.
То ли дело сейчас! Высшее руководство недоступно, контроль не осуществляет никто, да и с медицинским состоянием дело обстоит, как выяснила нетрезвая, по своему обыкновению, Виола, не так уж плохо. А солдатики, выполняющие обычно работу бессловесной рабочей силы, в этот день как-то очень вовремя перепились. Расплескалась синева, в общем, поэтому партия строгим голосом сказала «надо», а комсомол ответил «есть!» На самом деле, ничего не ответил, но это никого не волновало.
Поставили нас на самую простую работу — заготовку продуктов. Выглядело это очень просто: Славя, Мику и я чистили картошку, Ульяна и Лена потрошили рыбу, а Алиса таскала полуфабрикаты на кухню, где колдовали поварихи. А веселье и общее приподнятое настроение обеспечивало прибитое сбоку от двери радио, где, когда не передавали сводки от Комитета, то играли сборники американской попсы и европейского диско — я уже научился их различать, да.
Насчет приподнятого настроения я пошутил, конечно.
— Ну что, девчонки, а также Сашка — который никакая не девчонка, а наоборот, довольно симпатичный паренек, хотя и на любителя — разрешите вас поздравить! Мы в полной жопе! — радостно заявила
— Уж кому бы жаловаться, Двачевская, так не тебе — ходишь себе спокойно, только своей железной рукой махаешь на манер товарища Буденного, — нашелся я. — И почему это я, интересно, на любителя? Ты меня видела вообще?
— Могла позабыть, давно это было, — задумалась рыжая. — А ну, скидывай портки, дай освежить память.
— Ну тебя, еще сглазишь, — я аккуратно снял кожуру с очередной картофелины. — В казарму сходи, к воинам синего черепа — как раз твой уровень. Да и пользу хоть какую принесешь.
«Я знаю, жизнь тебе видится другой, — бодрым тенорком выстраивал свой мотивчик безвестный радио-певец. — Первая любовь может быть пугающей, не могу отрицать. Считай меня своим братом и другом, считай меня своим любимым, своим парнем… Милая девушка, что в моих мыслях, как я хочу, чтобы ты стала моей…»
— Интересный обмен, — спокойно сказала Славя. Короткий ножичек так и летал в ее руках — ох, не картошку она в армии такими движениями чистила… — Вот только не очень ясно — откуда взялась эта, как ты, Алиса, ярко выразилась, жопа. В которой мы, по твоему мнению, находимся.
— Ну, а где еще? Из всего безграничного мира нам всем довелось родиться именно в Союзе. Не особо весело, но и не смертельно, так? Во всем Союзе мы встретились именно в Приднепровье — самой отравленной и неблагополучной области страны. Что, кстати, очень сильно заметно, глядя на наше молодецкое здоровье.
— Рука у тебя — это же не экология, это несчастный случай… — пробормотала Лена, не оборачиваясь.
Алиса покосилась на силуэт с фиолетовыми хвостиками и вздохнула.
— У меня еще порок сердца, врожденный. А у Сашки нарушение мозгового кровообращения, поэтому он иногда бывает такой псих. Что уж про тебя говорить… Внутри области мы умудрились оказаться под куполом, где над нами то ставят злые эксперименты тряпки, то глумится непосредственное начальство. Внутри купола мы живем в специнституте вместо нормального дома, потому что с родителями… мда.
«Мир без тебя, мир, в котором я один, без твоей любви мое сердце стало камнем», — пропело радио на стене. Лампы потрескивали и мигали, за спиной лязгали ножи, в отдалении, на кухне, пахло отварными овощами.
— И даже в специнте, в самой большой заднице из всех возможных, мы попали на эту дурацкую картошку! — взорвалась Алиса, с размаху ставя желтую латунную миску, полную чищенного картофеля, на стол рядом с Леной. Та даже не вздрогнула. — Какие еще нужны доказательства? Жопа, мальчики и девочки — это когда даже в аду под твоим котлом заканчиваются дрова.