Бесконечное падение
Шрифт:
Упоминание недавних событий вынуждает устыдиться собственных действий. И правда же – удержала его, просила даже. А теперь… Совершенно запуталась!
И сама не знаю, чего хочу, в чём нуждаюсь. Или в ком. Хотя последнее тоже недостоверно: если уж быть честной, прекрасно знаю кого и что я хочу именно сейчас. В том и проблема. Да и Агеев никуда не денется. Завтра поговорю с ним. Всё равно ведь обещал приехать.
– Ладно, – капитулирую уже вслух.
На лице Рупасова мелькает едва заметная улыбка. Он разворачивается в сторону дверей, забирая оставленный у порога бумажный пакет с
– Как вы познакомились? – интересуется в свою очередь Артём.
Мужчина усаживается на диване, жестом призывая меня присоединиться. Не вижу причин для отказа, поэтому выполняю веление, при этом оставив между нами существенную дистанцию.
– Это что, допрос? – усмехаюсь открыто в ответ.
Ведь так гораздо проще прятать возникшую нервозность. Обстоятельства, при которых я познакомилась с Ромой – явно не то, о чём следует знать Рупасову.
– Нет, просто любопытно.
Он неспешно достаёт заказанный ужин, а его лицо не выражает ровным счётом ничего, что могло бы мне помочь понять его настрой. Тем напряжённее для меня протекают последующие минуты, пока Артём с видимым удовольствием поглощает роллы, именуемые «Калифорния», демонстративно игнорируя те, которые предпочитаю я.
– Так и будешь смотреть? – спустя некоторое время не выдерживает тишины первым Артём. – Что, у тебя диета какая-нибудь? – добавляет с насмешкой. – Или просто предпочтения сменились?
Последнее звучит больше откровенным вызовом, чем вопросом. Но уж лучше мы будем разговаривать об этом, чем об истории моего брака, поэтому решаю поддержать диалог.
– Не думала, что мои предпочтения в еде столь памятны для тебя, – отзываюсь тихо.
Подбираю лежащую в стороне упаковку с палочками, тут же распечатывая её, на что Артём дарит мне ответную снисходительную улыбку.
– У тебя их не так много, так что не трудно, – пожимает он плечами. И тут же переводит тему в прежнее направление. – Когда Лена сказала, что ты сделала аборт, я хотел с тобой поговорить. Но ты трубку не брала, телефон отключила. Я приехал, но… у тебя уже был он. Так и не получилось у меня увидеть тебя, в общем. Признаться, я так сразу и не поверил. Не думал, что найдёшь мне замену вот так скоро, – Рупасов замолкает, а его губы искажает неприязненная ухмылка. – Сколько прошло с момента твоего отъезда? Три недели, да, Жень?
В квартире воцаряется тишина. Она давит на меня не меньше, чем тяжёлый взгляд синих глаз, смотрящих на меня с огромным осуждением и непониманием.
– Да, три недели, – отзываюсь глухо.
Деревянные палочки под моими пальцами только чудом остаются целыми. Сжимаю их так, будто они мой спасительный круг. Смотрю тоже только на них.
– И всё-таки, – не унимается Рупасов. – Как так вышло, а? Объясни, потому что лично я понять не смог, сколько ни пытался. Только не плети мне какую-нибудь чушь про то, какой он заботливый и добрый, а ты такая потерянная душа – так нуждалась в чьей-нибудь поддержке, – заканчивает
Каждое его слово подобно самому точному удару. Слишком метко. Слишком больно. И всё правда. Если судить с его точки зрения.
– Ты теперь будешь до самого утра меня донимать, да? – проговариваю в ответ совсем не то, что действительно хотелось бы. – Потому что, если так – сразу скажи. Я на балкон лучше пойду. Там подожду, когда это самое утро наступит, раз уж ты поставил такое условие. Уж прости, но для меня сегодня предостаточно скандалов или выяснений в том, кто прав, а кто виноват, – резко поднимаюсь с дивана, отбрасывая палочки, и направляюсь куда сказала. – Устала я.
К моему огромному облегчению, задерживать меня никто не собирается.
Последующие пять минут я вдоволь наслаждаюсь одиночеством и никотином. А к тому времени, как появляется Артём, почти успокаиваюсь.
– Почему каждое моё слово ты воспринимаешь в штыки? – негромко проговаривает он, становясь у меня за спиной. – Понятно, что тема не из приятных, но ведь столько времени прошло, Жень. Неужели так трудно просто ответить? Я просто знать хочу…
Быть может я действительно слишком устала, а может мне нечего сказать ему, поэтому просто молчу. Лишь закрываю глаза и впитываю вместе с лёгкими порывами ветра аромат терпкого парфюма.
– Жень… – дополняет Артём.
Широкие тяжелые ладони уже в который раз за вечер ложатся на мои плечи, а дыхание обжигает затылок. Он придвигается ближе. Почти вплотную. Его руки плавно скользят вниз, в ласковых поглаживаниях добираясь до моих ладоней. Наши пальцы переплетаются ещё до того момента, как я понимаю, что моё тело в очередной раз предаёт меня.
– Ты же не любишь его, – тихий шёпот мужчины смешивается с ударами моего пульса. – Знаю, что не любишь. Ко мне ты тоже до сих пор не остыла…
Больше ничего не говорит. И эта недосказанность буквально разрушает меня изнутри. Сердце заходится в оглушительном ритме, так и норовя убить этими ударами, разрывающими грудную клетку. Очень хочется услышать продолжение – то, чего так не хватает на самом деле. Но я молчу, как и прежде. Ведь, даже если и услышу, ровным счётом, всё равно для нас двоих ничего не изменится.
Понятия не имею сколько длится этот мой личный апокалипсис, пока я продолжаю бороться с самой собой, а мужчина терпеливо держит за руки, поддерживая тишину. Но всему рано или поздно приходит конец. Этот раз – тоже не исключение.
– Время уже позднее, – с видимым сожалением произносит Артём. – Мне на работу утром надо, да и ты устала. Пойдём обратно.
Он тянет меня за руку сначала в гостиную, а следом и в сторону спальни. На пересечении границы между комнатами я притормаживаю, бросая недоверчивый взгляд Рупасову. Но тот лишь удручённо вздыхает, притягивая к себе ближе.
– Если встанешь раньше меня – свари кофе, – добродушно хмыкает он.
И, пока я пытаюсь осмыслить всю степень идиотизма происходящего, подталкивает к кровати, после чего разворачивается и выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.