Бесконечность (др. перевод)
Шрифт:
Хотя танцоры привыкли к тонкому помосту в клубе, так что они вовсю старались, он даже покраснел от их движений и был уверен, что светиться, как неон.
Ник взял банку, которую они хранили под раковиной на кухне, и кинул в нее двадцатки, а в это время его мама и Меньяра разрезали торт и раздавали всем по кусочку.
— Ты в порядке, ребенок?
Он кивнула и Меньяра протянула ему торт и пластиковую вилку.
— Попробуй.
Что-то в ее взгляде заставило его задуматься, а не могла ли она читать его мысли. Это пугало.
—
— Ага. Я должен расплатиться с ним, за оплату счетов из госпиталя.
— Тогда я хочу, чтобы ты был осторожен, Николас. Этот человек, он…
Но она не закончила предложение, он сделал это за нее.
— Дьявол?
Она засмеялась и потрепала его по волосам.
— Нет, не дьявол. Но работа на него изменит тебя, мне так кажется. Надеюсь, в лучшую сторону. Я просто хочу сказать, что ты должен быть осторожнее с тем, чему ты учишься у других и кого впускаешь в свою жизнь.
Ее бесстрастный тон заставил его задуматься. Менни знала многие вещи, прежде чем они происходили. Она была непревзойденной ясновидящей.
— Это твои великолепные экстрасенсорные силы тебе подсказывают?
— А может, я просто чересчур стараюсь защитить тебя, — она поцеловала его в лоб. — Будь хорошим мальчиком ради меня, Николас. Всегда.
— Ага, ладно, — он не собирался быть плохим, особенно учитывая прошлый раз, который не закончился для него ничем хорошим. Его плечо было как в огне, и ему предстояло пережить месяцы болезненной терапии, прежде чем рука сможет снова нормально работать.
«Поверьте мне, я завязал».
В следующий раз, когда он увидит Алана и компанию, они будут хромать.
«Потому что я собираюсь запихать свою ногу так глубоко в их задницы, что они будут отрыгивать кожей».
Или в случае обуви Ника, каким-то искусственным материалом.
Он нахмурился, когда она отошла к его маме и Тиффани. В воздухе появилось что-то холодное и его шею начало покалывать.
Игнорируя это, он доел торт и присоединился к остальным, продолжавшим слушать песни семидесятых. Уф, не могли бы они сменить на что-нибудь посовременнее? Что не так с этими стариками и их музыкой?
Но, хотя бы это было не диско.
Вечеринка продлилась недолго, ведь мама боялась, что он устанет. Один за одним они уходили, пока не остались только он, его мама и Менни.
По наставлению мамы, он лег в постель, пока они убирались. Он почти заснул, когда мама потревожила его.
— Ты готов вернуться завтра в школу?
Едва ли. Он был бы не прочь вернуться и встретиться с этими идиотскими мутантами парой декад позже…
Но он этого не сказал. «Будь мужиком, Ник, и сделай это».
— Думаю, да.
— Хорошо, но если ты не готов, скажи мне. Ты все еще лечишься, и я не хочу, чтобы на тебя действовал стресс.
Ага, но он так отстал от уроков, что не был уверен, была ли лопата такого размера, чтобы прокопать туннель обратно к работе. Еще несколько дней, и ему придется остаться на второй год.
« Лучше смерть».
Она убрала его волосы со лба, а затем проверила температуру.
— Мистер Хантер сказал, что машина встретит тебя после школы и отвезет к нему домой. Он обещал мне, что просто все покажет тебе, и не будет заставлять делать что-то трудное. Согласен?
Он ответил как обычно.
— Думаю да.
Она закатила глаза.
— Тогда ладно. Отдыхай. Скажи мне, если что-нибудь будет нужно. Ой, мне нужно поставить на веранду цветы, которые твои друзья Марк и Бабба прислали в больницу. Они не очень подходят для дома. Ребята слегка переборщили.
Что означало одно — Бабба прислал ему дерево с маленькой записочкой: «Больницы меня бесят, если только не я в них лежу. Прости, что не пришли, дружище. Поправляйся скорее. Помни, в следующий раз…Стреляй дважды. Бабба и Марк».
Ник смотрел, как она ушла и закрыла его «дверь». Потирая больной глаз, он игнорировал их разговор с Меньярой, пока не услышал свое имя.
— Ты думаешь, этот бардак притормозит его рост, Менни?
Меньяра засмеялась.
— Нет, дорогуша. Твой мальчик однажды станет высоким мужчиной. Обещаю.
— Не знаю. Мой отец был коротышкой. Едва ли был метр шестьдесят пять. Я знаю, что Ник уже выше, но я до смерти боюсь, что он перестанет расти и будет малявкой, как я.
— Это потому что ты каджун[1], дитя. Тебе положено быть невысокой. Было бы странно, если бы ты была высокой. Но Адариан высокий, привлекательный мужчина, и мальчик будет выглядеть точно как он. Поверь.
От этих слов кровь Ника застыла. Адариан Малачай был его отцом и монстром. Любое упоминание о нем вызывало образ огромного заключенного, покрытого татуировками. Ник никогда не видел, чтобы он не огрызался на людей вокруг и не пихал всех, включая маму Ника.
Злой, жестокий и грубый, его отец редко работал и был рад тому, что его мама не вышла за него замуж и не дала Нику его фамилию. Хотя дедушка и бабушка Готье не хотели иметь с ним ничего общего, но он все равно предпочитал их фамилию, чем Адариана.
Малачай. Черт, да ему даже не нравилось ее звучание.
Фу.
Ник заговорил громко, чтобы они услышали его.
— Я уж лучше буду низким, толстым и уродливым, чем возьму что-нибудь от этого человека.
Его мама вздохнула:
— Этот человек — твой отец, и вообще, молодой человек, ты должен спать, а не подслушивать наш личный разговор.
А чего она хотела, если их разделяло только тонкое синее одеяло?
— А нечего говорить обо мне, когда я могу услышать. Ты всегда говорила мне, что это не вежливо.