Бесконечность
Шрифт:
Джан, обнимая сестру, медленно поднял веки. С ресниц скатилась слеза, в первые за все время что он себя помнит. Он устремил безнадежный взгляд на дверь, прикусывая нижнюю губу, что бы смягчить душевную боль. Единственный выход из здания, как бельмо на глазу. Знал, что нет смысла сейчас грешить на Томаса: во всем его понимании ситуации, Линц, всего лишь пешка ФИНИШа. Хлопок быстро впитал слезы Нейс, и все плечо Джана насытилось унынием сестры.
Страдать от собственных проблем еще терпимо, но видеть заплаканные лица родных словно нож в сердце. Особенно когда и помочь-то не чем. Худенькая беззащитная Нейс, стояла на цыпочках, лишь бы скрыться в плече брата, от проникшихся трагедией ребят.
Сара смотрела на них с искренней радостью, а когда наткнулась на жалостливое лицо Джана, закрыла глаза и ободряюще кивнула.
Мы справимся, не переживай.
Тот в свою очередь ответил взаимностью. Бен, Марк, Рейчал, Белла, Манх и многие другие ребята по цепочке повторили спасительный кивок. Комнату остановило в молчании, и только горестные стоны Нейс подчас врывались в тишину.
— Оставим их — Сара мотнув головой в сторону общей спальни.
Бен молча пошел за ней, иногда оборачиваясь на воссоединенных родственников.
Девушка еле передвигая ногами дошла до спальни и кажется прямо с порога шагнула в глубокий сон. К Беджамину дремота не приходила еще часа два как минимум. Он рассуждал, воображая из себя детектива. Думал о странных действиях ФИНИШа, и о том, что нужно определиться с решением как можно скорее. Эти проволочки Томаса его начали раздражать: пустые слова о Радеме привносят отчаянную грусть в и без того не светлое будущее.
«Элим — немой, к чему он вообще в Радеме? Нейс? Ей и подавно там нечего ловить в компании взрослых ребят».
Бен невольно вспомнил в каком виде он проснулся дома, даже представить больно какой вернется Нейс. В голове поселилась навязчивая идея устроить побег для Джана с сестрой, или хотя бы, постараться всеми силами уберечь их от, до сих пор неизвестных, напастей Радема.
Он еще какое-то время размышлял, но вскоре уснул под сладкий храп соседних кроватей.
* * *
Элим расталкивал Бена в надежде разбудить соню, но тот лишь посапывает и чего-то мямлит сквозь сон, отворачиваясь на другой бок. Тогда он что есть силы начал лупить его по туловищу. Наконец, Бен проснулся в недовольном “Что?”.
Элим стушевался и робко улыбнулся, протянув новый рисунок — половинка красного сердца. Четкая вычерченная фигура, словно по циркулю и линейке, кисть вывела и тени и рефлекс, некоторые части сердца от влаги отливают коралловым. Если не знать как выглядит биологическое сердце, то можно подумать, что срисовано с натуры. Рваный конец полотна и тот, подобен растянутым мышцам, свисает как расплавленный сыр на пицце. Невольно приходит мысль о существовании второй половины.
— У тебя талант, растешь. Честно! Очень круто — сонно, но с восторгом сказал Бен.
По физиономии Элима растеклась краска смущения, он шнырял по карманам и достал записку. “Это тебе, тебя ждут все в комнате”. Пока Бен разбирал написанное, парня и след простыл, только удаляющийся топот от себя оставил.
— Миленько…
Все кровати в спальне уже застиланы — опять проспал дольше всех. От недовольства к себе и обжигающего стыда он впопыхах оделся и рванул в столовую за своей порцией. Но там никого не обнаружил, даже Беллы, что совсем показалось странным. Он наспех налил себе кофе и залпом выпил, словно там только и было что на донышке. Хотел было закусить чем-нибудь, но даже столов не нашел. Махнув рукой, скорым шагом устремился в комнату отдыха.
«Опять что-то стряслось? А сколько время то? Томас. Наверно он». — размышлял он по дороге.
* * *
Когда Бен вошел, сразу и не понял, что это та самая комната отдыха. Диваны расставлены точно как в кинотеатре. Под конец рассекающих поперек комнату диванных полос, ровно выстроились, словно школьные парты — столы и стулья. Сара взмахнула рукой, приглашая сесть вместе, будто ученики старших классов. Через “парту” от нее сидела грустная Нейс.
Бен в недоумении пробрался через преграды к Саре неотрывно наблюдая за ее выражением лица. Она покосилась на него, мысленно проговаривая вопрос — В чем дело? Тогда не выдержал игры в гляделки, присел и озвучил:
— Чего это вы тут устроили? — сказал так, словно скрипка сфальшивила в конце своего соло на нижнюю ноту. Доброе недоумение охватило еще сильней, так что он уже улыбался во все тридцать два зуба.
— А ты чего? — Сара выдержала паузу и добавила — Томас не пришел и Джан решил провести КЭ МЭ ША.
— КЭ МЭ ША? — старательно сдерживая свой заразительный смех он посматривал на рисунок рядом с ней — вторая половина сердца.
— Коллективный мозговой штурм! — повернулся к ним Манх и хвалено добавил — Я придумал название!
— Ты чего смеешься то? — Сара сама растянулась в улыбке
— Элим принес мне вторую половину сердца
— Да? — она была готова покраснеть как помидор, и покраснела бы, но тотчас растерялась.
Вбежал Элим с половинкой сердца Бена, стащил со стола вторую половинку и демонстративно проткнул нарисованной стрелой. Картинка скрепилась. Все трое разгорелись в смущении. Сара сжала колени под “партой” от умиления и тихо сказала:
— Это… Так трогательно — перевела взгляд на Бена
— Дааа-а — протянул тот, все еще отходя от приятного шока. Он хотел было продолжить петь хвалы Элиму, но Юстина шикнула на него так, что он совсем забыл, что крутилось на языке.
Прямо напротив всех театрально-школьных построек величественно вздыбился стол из столовой. «Жалкая имитация школьной доски» — усмехнувшись подумал Бен. На его фоне стоял Джан. Ребята смотрели на него с сожалением, добрый, справедливый Джан, словно по мановению волшебной палочки превратился в ходячий труп. Он был бледен, под глазами темнели бессонные ночи, ссохся так, что одежда на нем весела как на вешалке. Немудрено, с такими новостями и под снотворным не уснуть.