Бесконечность
Шрифт:
*EAE (исп. Ej'ercito del Aire de Espa~na) — Военно-воздушные силы Испании.
Город меркнул под серым небом, выглядел безжизненным и диким, казалось, осень поселилась в этом месте навсегда. Моросил дождь, омывая разбитые стекла заброшенных автомобилей и разбросанные, точно игрушки мотоциклы. Бен успел заметить несколько мужчин в лохмотьях, вытягивающих руки к контейнеру с горящим мусором. Один из них насадил на пальмовую ветку тушку животного, похожего на ящерицу, и медленно крутил над костром. Переполненные лужи проливались ручьем по треснувшему асфальту, стекались с другими и опутывали дорогу жидкой
— Что со мной случилось? Что вообще происходит?
— Арни тебе на все ответит, — отрезал отец.
— Но...
— Арни на все ответит, — уже со злости делал акцент на каждом слове. Бен с возмущением посмотрел на отца, но так и не осмелился больше ему возразить: слишком напряженная атмосфера возникла между ними.
Спустя около получаса резко стемнело, словно на город упала баснословная тень. Изморозь превратилась в туман, сырой и холодный, в котором, точно роса, плавал свет уличных фонарей: они лениво освещали дорогу, играя желтыми бликами на ручьях. Бен задрал голову к верху, но ничего, кроме уходящих во тьму высоток, не увидел.
«Почему темно? День ведь?» — не унимался вопрос. Хотелось спросить, но было страшно услышать еще один отказ отца. Арни расскажет. Какой еще Арни?
На всей угнетающей картине города контрастно светились только лозунги на щитах и растяжках: «Дети — это наша жизнь», «Локсар объединяет!», «Побори старость вместе с нами!». Бетонное окружение без капли живого света бросило в паническую дрожь. Юноша хоть и смутно помнил, как выглядит мир, но что-то внутри подсказывало: так быть не должно.
Поникшие люди, наполнившие улицы, одеты в вычурные одеяния. Они бессмысленно плелись, сгорбившись, ко входу в станцию метро, окруженную громоздкими колоннами. Вскоре и Бен с отцом приблизились ко входу, скривленный столб со знаком метро, нехотя приглашал спуститься вниз.
Быстро прошли через арку с ржавой табличкой «Lesseps» и встали у турникета, папа провел картой, загорелся зеленый свет. Как бы ни было странно, но метро все еще функционировало. Пара растворилась в темноте неосвещенного тоннеля с эскалатором. Через несколько минут влажность в помещении повысилась настолько, что Бен почувствовал на лбу испарину. Пытаясь успокоиться, глубоко вдохнул и уловил скромный букет запахов: металлический привкус и гниль, в вперемешку с сырой землей. Мигающие лампы иссиня–белого света оставляли за собой кадры с негативом тоннеля, капли конденсата с шумом падали на зонты: даже если бы люди здесь что-то говорили друг другу, то не услышали. Медленно спустились в глубь, по ощущениям на полмили, и в конце концов, они с отцом сошли ко входу в зал.
Вспышки света сменились стабильным, гудящим освещением, словно в лампах безнадежно жужжат и бьются мухи. Испарина сошла от сильного сквозняка, и Бен, подняв плечи как можно выше, отправился с отцом в центр толпы. Редко ощущал холод на своем теле, глядя на прохожих, казалось, что в сгорбившейся позе он сохранит тепло. Какой то невостребованный ранее инстинкт велел сделать именно так.
— Смотри, тебе нужно проехать в Локсар, видишь? — отец указательным пальцем ткнул на электронное табло расписаний.
— Да, понял, — сказал, стиснув зубы от холода.
— Как приедешь, выходи из трансэйра, и прямо напротив выхода тебя встретят, скажи ему, что ты от Джейкоба.
— Да, пап, хорошо, — витая где-то в своих мыслях. — Э-э... Трансчто?
Мужчина махнул рукой, видимо, не расслышав вопрос, развернулся и медленным шагом покинул станцию, возвращаясь в мерцающий коридор.
Бенджамин хотел было спохватиться и догнать папу для расспросов, но тело уже успело сильно продрогнуть. Знал, даже если его и догнать, отец ничего не скажет. Таким уж он был, армия его научила не говорить лишнего. Родители были той частичкой, что удавалось вспомнить, той отчаянной надеждой на прояснение ситуации, надеясь на то, что к ужину все станет ясно, он присел на одну из скамеек.
Люди с чемоданами клевали носом, засыпали, стоя, ожидая транспорт. Некоторые из них были совсем рядом с рельсами, дальше желтой черты. Около скамьи где сидел Бен, перешептывалось скопление людей, что-то обсуждая между собой. Среди них, лишь одна его ровесница. Это первый человек примерно такого же возраста, которого Бен увидел в этом городе, все остальные люди явно старше сорока лет. Девушка с темными волосами неожиданно повернулась к парню и с испуганным видом отвела глаза, делая вид, что ее взгляд направлен в пустоту. Ее щеки налились кровью и тогда она совсем отвернулась.
— Объявляется … до Локса... Внимание, объявляется посадка до… предоставьте… добро… пути!
Электронный женский голос обрывался и напоминал больше объявление о войне, нежели о посадке. Подземный зал, со скрежетом железа оглушил звук подъема рельсы на девяносто градусов по стене, и теперь рельса уходила к верху, как будто транспорт сейчас наберет скорость и взмоет в небо. Звуки его приближения теперь стали отчетливо слышны, словно нарастающий шум в цехах старого завода.
— Что… — шепнул Бен под нос, наблюдая происходящее.
Люди вокруг засуетились и побрели к желтой черте. Один из отшельников за пределами полосы, почуяв скорое приближение, перекрестился. А после солдатиком спрыгнул на монорельс. Бен, едва заметив торчащую голову, в недоумении крикнул:
— Эй, ты чего? — подскочил с лавки, уже не обращая внимания на холод. Не сводя глаз с мужчины, он с разбегу распластался на асфальте у обрыва так, что даже сам услышал, как брякнули его коленные чашечки. Проем с рельсами оказался куда глубже, чем думал Бен.
Человек в шляпе медленно повернулся, понуро посмотрел на парня, потом в глубь тоннеля, снова на Бена. Звук усилился до такой степени, что кажется вот-вот на бешеной скорости транспорт влетит. Бен стиснул ладонями уши и зажмурился от громыхающего шума. Мужчина посмотрел еще раз в тоннель и боязливо предоставил свою дрожащую руку.
— Держитесь! — протягивая руку незнакомцу.
— Ну же, подтягивайтесь! — Бен тащил его на себя с настороженным взглядом, а уголки рта сильно оттянулись вниз.