Бесконечный коридор

Куксон Кэтрин

Несколько минут спустя он встал, прошел в ванную, примыкавшую к его спальне и наполнил ванну. Уже лежа в воде, он услышал, как Бетт поднялась по лестнице и прошагала по длинному коридору к своей спальне. Он попытался вспомнить, когда заходил в её спальню в последний раз; должно быть, это было лет пять назад. Бетт тогда болела гриппом, и он вошел к ней вместе с Джоном Прайсом, чтобы тот ничего не заподозрил. Да, и пять лет назад у них с Бетт уже не было нормальных супружеских отношений. В браке они состояли шестнадцать лет, и целых пятнадцать из них - были для него настоящей пыткой. Правда, в первые годы их совместной жизни присутствие в доме родителей Пола заставляло его притворяться, что у них с Бетт все гладко и благополучно. Тогда у них с Бетт была ещё одна спальня, хотя супружеское ложе они уже почти не делили. Так продолжалось вплоть до

смерти матери Пола, случившейся семь лет назад. На следующий день после похорон он перебрался в другую комнату, которую занимал и теперь. С медицинской точки зрения, поступок был скверный: нельзя бросать женщину, не обращать внимания на её тело - вот почему доктор Хиггинс старался не винить Бетт за её отношение к нему. Тогда как мужчина в нем, напротив, восставал против такого поведения жены... В конце концов ни один мужчина не вынес бы подобных унижений.

Вернувшись в спальню, Пол сразу выключил свет и, лежа в постели, попытался уснуть. После трех подряд почти бессонных ночей, когда его вызывали к больным, выспаться ему было просто жизненно необходимо. Однако, как Пол ни старался, сна не было ни в одном глазу. Придется встать и выпить еще, подумал Пол. Он уже и так превысил свою дневную норму и потому справедливо опасался, что утром будет не в своей тарелке. В противном случае, правда, он вообще не сомкнет глаз до самого рассвета.

Включив свет, Пол снова выбрался из кровати, прошлепал босиком к небольшому шкафчику у стены, достал из него наполовину пустую бутылку виски, стакан, и вернулся. Усевшись на кровать, налил в стакан виски, залпом осушил его и тут же наполнил и выпил снова. Затем, отставив бутылку и стакан на тумбочку, откинулся на подушку и принялся ждать, пока "снотворное" возымеет действие. Если виски не поможет, то пиши пропало. Пол ждал и ждал, но сон не приходил. Как будто в его мозгу возвели невидимую преграду, не пропускающую убаюкивающие волны.

Пол представил, как вскакивает с кровати, несется по коридору, пинком распахивает дверь спальни Бетт и останавливается над её постелью. Бетт испугана, смотрит на него, вытаращив глаза, а он кричит: "Стерва! Мерзкая пакостная сучка!" Он всегда мечтал обозвать её так. Жаль, что так никогда духу и не хватило. Бетт спросила бы: "Это я-то стерва?", и вот тогда он бы ей выложил все, что о ней думает...

Увы, эти слова никогда не срывались с его языка, а чем дальше - Пол это отлично знал, - тем меньше оставалось на это шансов. Много лет назад, когда Бетт впервые поняла, что Пол раскрыл её тайну, она затаилась, насмерть перепуганная, что её удачному браку - да-да, Бетт поздравляла себя с выгодным замужеством, - настанет конец, если Полу захочется вывести её на чистую воду. Вот тогда он и должен был так поступить, укорял себя Пол, а не прятать голову в песок. А все потому, что он не хотел, чтобы все, особенно его отец, узнали про его позор. Господи, что бы он только ни отдал, чтобы на месте Бетт очутилась Айви! Ай-ииви! Пол перевернулся и в отчаянии стиснул подушку. И почему он не женился на Айви? Впрочем Пол тут же отогнал эту мысль прочь. Он бы никогда не женился на Айви. Все, и в первую очередь его мать, восстали бы против этого. Что, жениться на девушке не из их круга? На необразованной простушке, которая до сих пор говорит "ихний" вместо "их" и "одеть пальто" вместо "надеть"? Боже, какой кошмар! Как низко опустился наш доктор. Проклятые лицемеры! Все они вокруг такие - проклятые лицемеры.

Пол с болью припомнил своих покойных родителей. Его всегда воспитывали в рыцарском духе, внушали уважение к женщине, преклонение перед дамой. Сэр Галахад был его детским и юношеским кумиром. Пол сызмальства представлял себя сэром Галахадом. Лишь в девятнадцать лет он впервые осмелился пригласить в кино девушку. А потом... Пол до сих пор как в страшном сне вспоминал, что случилось потом. Как-то раз, обходя больничные палаты, он увидел девушку. Это была Дженни, которую он почему-то едва ли не с первой встречи стал называть Джинни. Юная стажерка сразу поразила его своим простеньким личиком, на котором выделялся чудовищно длинный и некрасивый нос. Настоящий шнобель. Полу тогда невольно подумалось, что Господь обошелся с этой девушкой несправедливо: сам несравненный Сирано де Бержерак страдал из-за подобного носа, а для молоденькой девушки это было просто наказание. Однако во время ночного дежурства Пол разговорился с ней, и вдруг убедился, что перед ним совершенно очаровательное и чудесное существо, добрейшая душа. Пол был

ошеломлен, узнав, что она родом из его же города. Ему казалось, что само Провидение свело их. Как позже казалось, что то же Провидение подтолкнуло Дженни познакомить его со своей кузиной. Вот как это все началось. Крохотная красавица Беатрис сразу вскружила голову огромному и мужественному сэру Галахаду. Не прошло и двух недель, как они помчались в церковь...

* * *

– Доктор, доктор, вы меня слышите? Проснитесь! Слышите, просыпайтесь же!

– О-оо, - простонал Пол, с трудом стряхивая с себя остатки сна.
– Это ты, Мэгги? О Боже!
– Он повернулся на бок и прикоснулся к гудящей голове. Который час?

– Половина восьмого. Вот, выпейте чаю. А потом вставайте, вас вызывают.

– О Господи!

– Вы, я вижу, опять пили на ночь?

– Да, наверное.

– Дело, конечно, ваше, доктор, - с неодобрением сказала Мэгги, поправляя его подушку, - только как бы потом не пожалеть. Впрочем, вы это и сами отлично знаете. Таблетки принести?

– Да, Мэгги, будь добра.

Когда кухарка вернулась из ванной с таблетками и стаканом воды, Пол спросил:

– Куда меня вызывают?

– К миссис Огилби. У неё уже схватки начались. Ее муж приехал сюда за минуту до меня.

– Огилби, - кивнул Пол.
– Районная акушерка уже должна быть у нее.

– Он очень хочет, чтобы вы тоже присутствовали.

– Да?
– Пол рассеянно провел рукой по волосам.
– Огилби, Огилби... Ах да, вспомнил, я же обещал ему приехать. Его жена отказалась от больницы и пожелала рожать дома.

Пол свесил ноги с кровати, но в следующую минуту болезненно прищурился - Мэгги раздвинула занавески, и в спальню ворвался утренний свет. Повернувшись к Полу, Мэгги с минуту разглядывала его, как мать - непутевого сына. Из-за своей полноты Мэгги казалась крупной, хотя ростом была меньше пяти футов и шести дюймов. Ее круглое лицо утопало в складках, пухлые губы оттопыривались из-за выступающих и по-заячьи больших передних зубов. А вот глаза были напротив мелкие, черные и глубоко посаженные. По-девически живые, они контрастировали с лицом, каждая пора которого выдавала немалый возраст кухарки. И тем не менее все в ней источало недюжинную силу, силу физическую и силу духа.

– Не стоит вам пить, - снова сказала она.
– Вы ведь совсем себя убиваете. Посмотритесь в зеркало - вам меньше пятидесяти не дашь. Ванну приготовить?

– Нет, Мэгги, уже некогда. Знаешь что, - лукаво подмигнул он, сваргань-ка мне чашечку черного кофе. Только кр-репкого!

– Ладно, - улыбнулась Мэгги. Проходя мимо Пола, она протянула руку и потрепала его по плечу. Пол улыбнулся в ответ.

Пять минут спустя он уже сидел внизу на кухне и пил кофе. Мэгги принесла из приемной его чемоданчик, а из холла пальто и шляпу, и теперь стояла, держа все это в руках, в ожидании, пока он встанет.

– Когда вас ждать?

– Понятия не имею. Если роды затянутся, я заскочу, чтобы проститься с Элси. Если все пойдет как по маслу, то вернусь к приему. Да, кстати, впервые со вчерашнего дня его лицо оживилось, - я забыл тебе сказать. Джинни вернулась!

– Ой, да что вы? Когда?

– Вчера вечером, вскоре после твоего ухода.

– Замечательно.
– Мэгги радостно закивала.
– Когда мисс Дженни дома, это всегда приятно.

– Боюсь, она пока останется ненадолго, - вздохнул Пол.
– Да, я ведь ещё должен отвезти её в Ньюкасл, к двенадцатичасовому поезду.

– О Господи, не успела толком приехать, и уже уезжает. И что за спешка такая?

– Она сама все расскажет, - сказал Пол.
– Отнеси ей наверх чашечку чая. Скажи, что я из-за нехватки времени ничего тебе не рассказал, и тогда такое узнаешь, что ушам своим не поверишь.

– Меня удивить трудно, - ухмыльнулась Мэгги.
– Сами знаете. Но чаек я ей отнесу. Застегните пальто, а то там что-то зябковато с утра. Возвращайтесь поскорее, и я вас накормлю чем-нибудь вкусненьким.

Выводя машину из гаража, Пол обернулся: Мэгги стояла в дверях, нимало не заботясь о том, что на улице "зябковато". Господи, благослови Мэгги! Дай ей здоровья. А ведь Бетт грозится и от неё избавиться. Дай ей только волю она тут камня на камне не оставит. Нет, он ни за что не допустит, чтобы Мэгги ушла. Мэгги, самая благоразумная и самая нормальная во всем их доме. Она всегда была в Ромфилд-хаусе, и всегда в нем останется. В эту минуту Пол не вспомнил ни про Айви, ни про собственную дочь... ни про Дженни.