Беспечные мотыльки
Шрифт:
Он никогда не был любителем до вычурных партнеров. Свою гомосексуальность Тони осознал довольно рано, когда еще учился в старших классах школы. Но предметом восхищения и вожделения были, как правило, образцы маскулинности: капитан футбольной команды Джохан, местный задира Фрэнки, затем в университете преподаватель словесности мистер Пинделл. Эш. Все, как один: высокие, стройные, мускулистые. Тони нравились их широкие плечи, тренированные, упругие мышцы, ему нравилось чувствовать исходящий от их тел запах пота и мускуса. Он даже не был сторонником чересчур гладкого бритья не то, что в интимных местах, но и на лице. Ему
Тони был уверен, что не найдет и волоска на стройном, но худом теле Нэнси. И пахло от него совсем по-женски: духами, косметикой, выглаженной, чистой одеждой. Но то, как сочеталось его откровенно мужское тело с женскими шмотками, как легко он ходил на каблуках, как поводил плечами и склонял голову – одновременно и мужчина, и женщина – это сводило с ума. В сексе Тони придерживался универсальных взглядов: ему нравилось меняться с партнером местами, нравилось и проникать, и принимать. Вчера же на пороге полутемного номера Тони был готов вжать Нэнси в стену и взять прямо там, не дав ему раздеться и смыть с себя грязь чужих прикосновений и чужой близости. Он хотел ощутить себя в нем, потерять себя в нем, хотел сделать только своим. Какие глупые, странные мысли. И к кому? К тому, кто не принадлежит даже самому себе?
– Тони-и-и. – Вытянул голос Нэнси. Тони вздрогнул, сжав руки на руле. Взглянул в зеркало. – Сладкий, давай остановимся сперва возле супермаркета? Мы уже почти на месте, а пяти еще нет. Ты так гнал, мы с Эби словно на Формуле-1, верно, детка?
– Да, конечно. – Он съехал с трассы и остановился на стоянке возле супермаркета.
– Ты с нами? – Нагнулся к нему Нэнси, выйдя из машины.
– Н-нет, я… лучше тут подожду вас. – Тони улыбнулся. – Такая жара. Двигаться не хочется.
Нэнси глянул на него поверх темных очков, затем повернулся к зеркалу заднего вида и потер большим пальцем помаду на нижней губе.
– Ну и славно, милый. – Сказал он, выпрямляясь. – Мы быстренько. Одна нога здесь – другая там.
Тони проводил их взглядом, тяжело вздохнул. Выбрался из машины. Деньги уже должны были поступить на счет. Зачем Нэнси в Сан-Франциско? Хочет сбежать оттуда в другой город? Но ему ничего не стоит точно так же подговорить очередного своего клиента в одну из смен. Почему он обратился с этой просьбой именно к Тони? Или, может быть, боится, что люди Сэмми в курсе всех перемещений его клиентов, а Тони – пожалуй, единственный человек, никак не связанный с этими преступными схемами?
– Купили тебе баночку Колы, прохладиться. – Сказал, возвращаясь, Нэнси, когда они завершили свои покупки. Было почти пять.
Тони благодарно принял запотевшую банку. С щелчком открыл. Пить хотелось неимоверно.
– Как вы выживаете вообще при таком климате? – Спросил он, подавив отрыжку и выруливая со стоянки. – Я никогда прежде не пил так много.
– Ох, сладкий, к такому быстро привыкаешь. – Нэнси махнул рукой. – Поживи здесь хотя бы год, и эта извечная жажда пройдет.
– Нет уж. – Тони улыбнулся, встретившись с ним взглядами в отражении зеркала. – Лучше вы к нам. У нас и климат помягче. И пейзажи… – Он остановился на светофоре. – Разнообразнее.
Эбигейл сказала подъехать к зданию местного кинотеатра.
– Идите вдвоем. – Уклончиво предложил Нэнси, оставаясь в салоне. – Родственники Эби меня недолюбливают. А когда увидят Тони, подумают, что Эби нашла-таки свою американскую мечту. – Он улыбнулся, чмокнув девушку на прощание. Та растерянно повернулась к водителю.
– Да, Тони… если ты не возражаешь… не мог бы ты…
– Конечно. – Не дав ей докончить, согласился Тони. – Без проблем.
Они неторопливо направились на площадку, выложенную серыми плитами. Сразу за кинотеатром горел огнями парк развлечений: можно было увидеть колесо обозрения, дикие лица сумасшедших клоунов, разлинованные на боках вагончиков, дом с привидениями, карусели.
– Мне представиться твоим парнем? – Спросил Тони, оглядев шумящую толпу. Возле дверей кинотеатра стояла пестрая группа молодых людей. Недалеко от них, прямо возле площади, был припаркован фургон мороженщика. Там столпилась детвора: девочки с ленточками в волосах, пацаны, держащие подмышкой скейтборды. Кто-то проехал мимо на роликах. В густом, душном воздухе витали биты танцевальной музыки и немного сюрреалистично отдавались звуки игровых автоматов.
– Если тебе будет несложно. – Растерянно ответила Эбигейл, вдруг сжав холодной рукой его чуть повыше локтя.
Они встали возле лестниц, ведущих к кинотеатру. Тони ощутил острое, сосущее чувство одиночества. Дети, подростки, молодые люди, даже взрослые, мелькающие вокруг – все были полны жизнью, беззаботностью, они не знали и половины грязи, которая творилась в этом же самом городе, в его округах. Они были невинны и оттого счастливы, уплетали куски розовой сладкой ваты, делились впечатлениями о только что просмотренном фильме – как раз шло «Смертельное оружие» с Мэлом Гибсоном – и как будто даже не видели ужасно худую девушку, одетую в балахон, чтобы спрятать выступы костей, и рядом с ней Тони, который буквально неделю назад был точно таким же, как они.
Но теперь все изменилось. Пусть они и были вне стен мотеля Big Mamma’s – его приглушенные фонари, тихие коридоры, извечные мотыльки, казалось, проросли глубоко внутри, и не давали воспринимать мир таким, какой он был на самом деле. Все было в фальшивом, порочном розовом свете.
– Сисси! – Воскликнула Эбигейл. Тони вздрогнул, приходя в себя от мрачных мыслей. Им навстречу шла пожилая пара. Сесилия, одетая в милое сиреневое платье, шла между ними, держась за морщинистые руки.
Эбигейл бросилась к дочери, принялась ее обнимать, бормотать, как она соскучилась, приговаривать, как та подросла. Девочка испуганно смотрела на мать, поминутно оглядываясь на бабушку и дедушку. «Конечно, – подумал Тони, подходя к ним, – за год можно забыть любого. И в таком-то возрасте…».
– Здравствуй, Эби. – Сказала пожилая женщина, когда Эбигейл поднялась с колен, утирая с лица выступившие слезы. Эбигейл обняла ее, затем мужчину. Но пара не казалась обрадованной встрече.
– Добрый вечер, мэм, сэр. – Тони протянул руку. – Энтони Боуэлл.
– Тони… Тони мой парень. – Прошелестела тихо Эбигейл. Сесилия смотрела на нее, хмуря свой лобик. Очевидно, чувствовала родство, но не могла понять, с чем оно связано. – Сисси, я твоя мама. Ты меня забыла, да?
– Конечно, забыла, не видела тебя с прошлого года. – Заметила холодно пожилая женщина. Представилась. – Я Элизабет О’Коннор. Это мой супруг, Бенджамин О’Коннор.